Твоя личная формула счастья: Мечта + Избалованность + Фокус ..-.. МИФ

Отвлеченно глядишь на реальный мир, с легкостью перескакиваешь жизненные трудности и радуешься своей неизменной удаче. Мастерски умеешь обманывать себя что все хорошо – сила убеждения настолько эффективна, что действительность и правда тут же заполняется всяким «хорошо» и «спокойно».

Пройти тест

@темы: приколы

---

Дева

А что другие знаки?

@темы: приколы

---

27.06.2011 в 17:25

Пишет  Ямамото Такеши:

уууу * * сугой

27.06.2011 в 14:07

Пишет  Misty Lucas:

3 июля 2012 выйдут новые xmen, новые персонажи, не забыли и про новых старых ))

Много постеров!

@темы: картинки

---

Мм...я ее просто абажаю)))

@темы: аниме

---

^________________^

+ 156

@темы: картинки, аниме

---

КНИГА ЖАЛОБ И ОБОЖАНИЙ

на днях подруга подсунула почитать. посмеялась и подумала - можно пользовать в реале.кстати, у подруги в семье есть нечто похожее. висит на холодильнике.
сегодня повесила А4 на наш - посмотрим, что получится. =)

Читать:
Книга Жалоб и Обожаний

Когда Антон с Мариной поженились, они решили, что в их доме не будет никаких скандалов. Вместо разбирательств, выяснений и упреков они завели Книгу Жалоб - чтобы любой, кому что-то не нравится, мог довести это до сведения всех членов семьи. Жили они хорошо и дружно, поэтому переименовали Книгу просто Жалоб в Книгу Жалоб и Обожаний: в любви друг другу они тоже объяснялись письменно.
Потом родились дети, и довольно быстро научились писать. И много лет подряд на любое недовольство члены семьи говорили друг другу одно и то же: тебя что-то не устраивает? Иди и пиши в Книгу Жалоб. И они действительно шли и писали. Все. Всё.
[]Кто перегорел лампочку в ванной? Невозможно мыться! Папа
Почему невозможно? Можно поджечь рулон туалетной бумаги. Будет много света. Кирюша, Саша
Кто вчера поджег рулон туалетной бумаги?!? Всех убью! Мама
Не увидишь. Они делают это по ночам. Люша
Люшка, хочешь по ушам - продолжай в том же духе! Кирюша, Саша
Мама, папа! Необходимо починить шкаф в комнате мальчиков. Он почему-то упал на левый бок сам. Дети
Сам? Хм. Перезрел, что ли? Люша
Мама, папа! Необходимо починить Люше уши. Они у неё чересчур. Кирюша, Саша
Дети!
Во-первых, прекратите всё время драться. Шкаф в вашей комнате мы починим, но если он еще раз упадёт сам, я лично починю уши всем, кто тут, разумеется, совершенно ни при чем. Во-вторых, котлеты в холодильнике - на неделю! На неделю, я подчёркиваю. Если их опять съедят за один день, до конца недели виновные будут есть остатки упавшего от перезрелости шкафа. В-третьих, лампочка в ванной снова не горит. Невозможно мыться! Мама
Марина, не волнуйся, я спрятал все рулоны туалетной бумаги. Антон
Папа, лучше оставь хотя бы один в туалете. Саша
Папа, ты бы лучше лампочку ввинтил! Люша
Будете мне указывать, что делать - ввинчу в ванной вместо лампочки. Папа
Кто поджег мочалку??? Мама
А кто виноват, что папа спрятал всю туалетную бумагу? (без подписи)
Если тот, кто вчера поджёг последнюю мочалку, не ввинтит новую лампочку в ванной и не купит новую мочалку на свои карманные деньги, все дети будут лишены карманных денег на неделю. Папа
А я то-то причем??? Люша
Папа, я поменял лампочку в ванной. Саша
Папа, я поменял лампочку в ванной. Кирюша
Черт, так это была уже новая лампочка? Саша
А ты не заметил? Кирюша
Он был занят - он жёг новую мочалку. (без подписи)
Дети! Еще одна сожженная мочалка - и я за себя не ручаюсь. Мама
Мамочка, я сегодня купил пять мочалок. Саша
Неправда, восемь, но три зачем-то оставил у мальчиков в комнате. Жечь, что ли? Люша
Мама, мальчики залили водой мою постель! Люша
Поделом. Ябеды мне в доме не нужны. Кстати, кто треснул раковину на кухне? Папа
Кирка! Еще раз развинтишь мой микроскоп на свои идиотские оптические эксперименты - придушу! Саша
Саня, брат! Вот те крест - не брал!!!! Кирюша, возмущенный
Не брал? А кто тогда брал? Саша, озадаченный
А ты ему верь больше, хихи. Люша многомудрая
Марина, пожалуйста, завяжи мне на завтра галстук. Люблю. Антон
Антоша, завязанные галстуки висят в шкафу справа. Возьми один оттуда. Обожаю. Марина
Мариша, в шкафу нет завязанных галстуков! Не понял. Антон
Мариша, в шкафу вообще нет никаких больше галстуков!!!! Совсем оборзели. Антон
Антоша, не волнуйся. Я разберусь. Марина
Мама, мы больше не будем! Кирюша, Саша
Мама, ну мы правда-правда больше не будем! Кирюша, Саша
Мама, я тоже больше не буду... Люша
Антон, я тебе купила новый галстук. Люблю. Марина
Марина, он синий!!!! Возмущен. Антон
Папа, синий тебе очень идёт, честно! Люша
Людмила, имей совесть! Отдай папин бордовый галстук! Кирюша
Сначала отдай ему его три коричневых. А бордовый слишком удобно раскраивать, да его уже и нет. Люша
Коричневые нужны мне. Они как раз нужной длины. Кирюша
Марина, пожалуйста, приготовь мне на завтра ремень потвёрже. Так жить нельзя. Антон
Антоша, я купила тебе три новых галстука. Два коричневых и бордовый. Извини. Марина
Папа, я вкрутил в ванной новую лампочку. Мойся на здоровье. Кирюша
Папа, я починил ручку двери в туалете и начистил картошки. Саша
Папа, я тебя люблю! Люша
Антоша, сегодня на ужин будет жаркое. Твоё любимое. Марина
Александр! Я тебя торжественно предупреждаю! Еще одна крыса в холодильнике - и ты переезжаешь жить в зоопарк! Папа
Папа, но в комнате крысы быстро портятся! Саша
Александр! Мне плевать, с какой скоростью портятся крысы!!! Папа
Папа, ты не прав. Саша
Папа, у тебя нет ни малейшего уважения к науке. Ты ренегад. Кирюша
Кирилл! У тебя нет ни малейшего уважения к отцу! Папа
Антоша, но в холодильнике нет никаких крыс. Марина
И слава Богу. Закрыли тему. Антон
Мама, мальчики опять играли в бадминтон в коридоре. Теперь там надо починить абажур, а у мальчиков в голове - мозги. Люша
Ябеда. Саша
Мозги надо не починить, а заменить, и не нам, а Люшке. Кирюша
Нельзя заменить то, чего нет. Саша
Мама, я уйду из дома!!! Люша
Люшенька, солнышко, не уходи никуда. Я всю жизнь мечтала, что у меня будет дочка. Мама
Помогло? Саша
А как же мы??? Кирюша
Вы - первый блин комом. Люша
Дети, не ссорьтесь. Мама
Тот, кто куда-то дел мои зимние тапки, будет отвечать со всей строгостью. Папа
Антоша, я носила их в химчистку. Они уже на месте, стоят и ждут тебя. Марина
А зачем было носить в химчистку тапки??? Не понял. Антон
Папа, есть вещи, которые тебе лучше не знать. Но мальчики поклялись, что они больше не будут. Люша
Людмила, еще одна подстава, и ты будешь жить вместо крысы в холодильнике! Папа будет в восторге. Кирюша, Саша
Марина, тапки стали жесткими и чем-то пахнут. Что это было? Антон
Антоша, я купила тебе новые тапки. Такие же, как старые, только мягче и без запаха. Главное - это мир в семье. Марина
Мне вчера сказали в школе, что я некрасивая. Это правда? Люша.
Люшка, ты скажи, кто сказал. Мы с ним поговорим - и ему тут же станет всё равно, красивая ты, или нет. Саша
Люсяндия, ты - копия мама. А мама у нас красавица, это только слепой может не заметить. Кирюша
Люша, ты уроки уже сделала? Папа
Люшенька, ты будешь очень интересной женщиной. Вот увидишь. А тот, кто сказал, что ты некрасивая, просто ничего не смыслит в женской красоте. Мама
Мама, можно мы начистим ему рыло? Саша
Александр, "рыло" - это неинтеллигентное слово. Папа
Антоша, ты считаешь Люшу некрасивой? Марина
Мариша, Люшка - вылитая ты в молодости. Я перед этой внешностью не устаиваю. По-моему, комментарии тут излишни. Антон
Убедительно. (без подписи)
Люшенька, когда закончишь пользоваться моей помадой, пожалуйста, положи её на место. Спасибо. Мама
Мама, нам нужны деньги. Готовы отработать по хозяйству. Кирюша, Саша
Марина, не давай! Они потратят их на крыс. Антон
Это не крысы, это - материал для научных экспериментов! Кирюша
Марина, я не готов жить в лаборатории. Антон
Антоша, не волнуйся. Я проверила, деньги нужны на другое. Марина
Мама, я вымыл все полы, убрал в шкафу и вымыл ванну. Саша
Мама, я почистил балкон и починил в ванной зеркало. Кирюша
А зачем было чинить зеркало? Оно же было целым! Люша
Люшка, это - последнее предупреждение! Кирюша, Саша
Мальчики, деньги на столе, не забудьте помыть посуду. Всех целую. Мама
Марина, что случилось? За последние три дня в доме ничего не сломалось! Я заглянул в холодильник - он полон еды. Я проверил лампочку в ванной - она горит. Пыль вытерта, посуда вымыта. В чем дело? Сознавайтесь, а то хуже будет. Папа
Антоша, у нас просто прекрасные дети. Марина
Папа, ты не волнуйся. Вот сегодня, например, я случайно разбила твою любимую чашку. Люша
Лучше бы её случайно разбил твой брат Кирилл. Мне было бы спокойней - это бы означало, что он ничего не затевает. Папа
Никто меня не любит! Люша. Ушла бить чашки.
Людмила, прекрати бить посуду! Я беру свои слова обратно. Папа
То-то же. Гляди, хуже будет. (без подписи)
МААААМА!!!! ПАААААПА!!!!! У МЕНЯ ПОД КРОВАТЬЮ КРЫСЫ!!! МНОГО!!!! (без подписи)
Люшка, не волнуйся, они замороженные и в портативном холодильнике. Они не испортятся. Кирюша, Саша
Марина, у нас под кроватью тоже крысы! Тоже замороженные и тоже в холодильнике! Что будем делать? Антон
А что тут делать? Тебе же сказали - они в холодильнике, они не испортятся. Марина. Устала.
Дети! Если до завтрашнего дня в доме останется ХОТЯ БЫ ОДНА ЗАМОРОЖЕННАЯ КРЫСА, я лично придушу всех в этом виноватых. Папа
Одна точно останется. Люшку-то ты не дашь выбросить. (без подписи)
Ты хочешь, чтобы мы их разморозили? Саша
Антоша, не волнуйся, пожалуйста. Крысы свежие, они не пахнут. Они нужны мальчикам для экспериментов по биологии. Мальчики обещают всё выбросить немедленно после прекращения экспериментов. Марина
Марина, они уже могут выбрасывать. Эксперименты уже прекращены: я их прекращаю. Ненавижу дохлых крыс. Антон
Мамочка, в доме больше нет дохлых крыс. Мальчики всё выбросили, я видела. Люша
Ну-ну. Папа
Антон, у нас прекрасные дети. Марина
Марина, меня вызывают в школу! Саша избил одноклассника. Идти? Антон
Папа, этот козёл обозвал Кирку чмом вонючим и спёр его кроссовки. Саша
А почему его тогда бил не Кирка? Папа
Били оба. Марина
В школу не пойду. Антон
Молодец. В жизни есть дела гораздо интересней, чем таскаться в школу. (без подписи)
Марина! Я шел по коридору, и мне перешла дорогу крыса! Живая! Антон
Папочка, но ты же сказал, что ненавидишь дохлых крыс... Кирюша, Саша
Марина, я их убью. Честное слово. Антон
Уезжаю на курорт на месяц. Больше сил нет не могу. Не скучайте. Мама Марина
Марина, нет! Я повешусь! Антон
Марина, я купил продукты и вымыл балкон. Антон
Марина, я больше никогда в жизни не надену ни одного галстука. Антон
Марина, я больше никогда в жизни не повышу голос на детей. Марина, я согласен год питаться макаронами. Марина, я обожаю крыс. Антон-безутешный
Мамочка, не уезжай! Мы вернули всех крыс откуда взяли. Кирюша, Саша
Мама, я положила твою тушь на место, там еще много осталось. Люша
Мама, я купила тебе новую помаду вместо твоей старой. Она такая же, только лучше, потому что в ней еще есть помада. Люша
Мама, я поняла: ты права, твоя новая кофточка идёт тебе гораздо больше, чем мне. Люша
Мама, в портативном холодильнике можно хранить котлеты. Много. Кирюша, Саша
Марина, мы пропылесосили ковёр и вымыли окна. Антон, дети
Подлизы. Уговорили. Но учтите: еще одна неприятность - любая! - и я месяц катаюсь на горных лыжах. Нет, два месяца. Мама Марина
Марина, я тебя люблю. Антон
Мамочка, мы тебя обожаем. Кирюша, Саша
Мама, ты у нас молодец. Люша
Антоша, вот видишь, я же тебе говорила - у нас прекрасные дети. Марина
Кто опять перегорел лампочку в ванной? Невозможно мыться! Папа
Почему невозможно? Можно поджечь зубную щетку. Горит красиво. Кирюша, Саша
А рулон туалетной бумаги всё равно горит лучше. (без подписи)[]


З.Ы. Найдено на просторах Интернета, автор неизвестен.

@темы: приколы

---

Ваш архетип - Ребенок

Ценности: веселье, беззаботность, новые возможности, юмор, оптимизм. Потребности:игра, обновление Мотивация: перспективы. Проявление архетипа: Самобытный человек, который считает, что жизнь прекрасна и удивительна. Фантазер и выдумщик, открыт ко всему новому, любит экспериментировать. Жизнь для него — радость и праздник. Видит во всем хорошее. Приятный человек, интересный и непредсказуемый. Независимый, нарушает запреты. имеет хорошую интуицию. Стиль управления: творческий. Большое внимание уделяется развитию творческого потенциала. Предположительная ориентация деятельности: изобретатель, хореограф, астролог, юморист. Лучшее проявление: индивидуалист, революционер. Худшее: анархист, бунтарь, строительство «воздушных замков», отрыв от реальности. Символ: Ангел. Воплощение: Гермес. Стихия: Воздух.

Пройти тест

@темы: тест

---

люблю его))))

@темы: арт, аниме

---

Чем дальше в лес, тем больше дров

Автор:  Лира Джанко

Фэндом: Death Note
Персонажи: Рюук/Лайт, L/Лайт, Тетрадь Лайта/порно-журнал

Рейтинг: NC-17
Жанры: Юмор, PWP, Слэш (яой)
Предупреждения: BDSM, Групповой секс, Секс с использованием посторонних предметов, OOC
Размер: Мини, 5 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание:
Продолжение к фанфику «Пропажа». L обыскал комнату Лайта и нашёл Тетрадь Смерти. А потом...

Тонкий серп луны слабо сиял над лесом. Столетние деревья, словно переговариваясь между собой, негромко шелестели листьями. Где-то вдалеке раздавался заунывный вой. И вот под серебристо-черным покровом ночи...
Упс, простите, это совсем не та история!..
А в нашей истории на дворе стоял ранний вечер, шумел, живя своей бурной жизнью, славный город Токио, а детектив L обыскивал комнату Лайта Ягами.
Вернее, и обыскивать-то не понадобилась – сбежавшая в очередной раз из тайника Тетрадка развлекалась с порно-журналом прямо на столе. L наклонился над столом, засунув в рот большой палец и с огромным интересом наблюдая за происходящим. Странички сплетались и расплетались, сжимались и терлись друг о дружку... А временами даже казалось, что в воздухе раздаются тихие стоны, звуча где-то на грани слуха...
Когда же это бумажное безобразие завершилось, L оторвал Тетрадку от возмущенно хлопнувшего обложкой порно-журнала и принялся разглядывать. Ознакомился с правилами, просмотрел записанные в Тетради имена... словом, нашел все, что подтверждало гипотезу: Лайт Ягами – Кира.
-Значит, ты всё-таки Кира, Лайт... – вздохнув, негромко проговорил детектив. – Жаль. Ты чертовски умён, ты мог бы многого добиться... Но ты зря избрал этот путь.
А в следующую секунду он, уронив Тетрадь обратно на стол, где она начала второй, а может, двадцать второй раунд с порно-журналом, нырнул за занавеску, потому что в коридоре послышались шаги и голос Лайта:
-Рюук, чёрт тебя дери, прекрати меня лапать! Ох, Рюук... Ну дай хоть в комнату войдём!
-Прекрати? – незнакомый голос. – Да я ещё и не начал. Но начну прямо сейчас! Ты только дверь запереть не забудь...
Открылась, потом закрылась дверь, повернулась защелка на двери... Слышались шаги Лайта и его неровное дыхание, вскоре перешедшее в тихие стоны... Детектива со страшной силой мучило любопытство. Кто такой Рюук? Наверное, бог смерти, который, если верить правилам, должен следовать за хозяином Тетради... И чем они там с Лайтом, чёрт возьми, занимаются?!
В плотной занавеске ни одной дырочки, к глубочайшему разочарованию Рюдзаки, не имелось. В конце концов, он не выдержал и выглянул из-за занавески. От зрелища, представшего его глазам, у L челюсть отпала, а штаны стали ощутимо тесными. Лайт в одних брюках и с руками, связанными за спиной, извивался, тихо постанывая, в объятиях высокого черного чудища и бывшего, по-видимому, Рюуком. Когтистые ручищи Рюука скользили по телу юноши, и кое-где на нежной коже оставались розовые царапинки. А потом бог смерти стиснул ягодицы Лайта и приподнял его над полом, крепко вжимая в свой пах, давая понять, как сильно он хочет парня. От этого Лайт застонал, приглушённо и низко.
-Мало того, что ты Кира, так ты ещё и извращенец! – не выдержал детектив.
-Оп-па! Да у нас гость! – обрадовался Рюук, предвкушая, что сейчас станет ещё веселее.
Он и Лайт одновременно повернули головы к детективу.
-L, какого чёрта... – начал Лайт, но его перебил Рюук:
-Можно подумать, ты абсолютно нормален, и у тебя сейчас штаны не лопаются!.. – фыркнул он, обращаясь к Рюдзаки. – Короче, хочешь присоединиться?
L на миг замер, решая, стоит ли принять столь непристойное предложение, и возникшую паузу с успехом заполнил Лайт.
-Вы что, вдвоём собираетесь меня яоить? – округлив глаза, спросил он.
Такая перспектива немного пугала Киру, но одновременно и возбуждала.
-Ещё как вдвоём! – облизываясь, ответил L и скинул свою безразмерную кофту, а потом взялся за штаны.
Пока детектив раздевался, Рюук успел затащить Лайта на кровать и нашарить в тумбочке баночку со смазкой. Баночка открылась с легким хлопком, а в следующую секунду голый Рюдзаки присоединился на постели к Лайту и Рюуку.
Лайт сдавленно застонал, когда его принялись ласкать в четыре руки. Рюук сжимал почти до боли, порой царапал, а L был нежен, его ладони порхали по телу, как теплые мотыльки. От этого контраста ласк голова кружилась, а член обретал алмазную твёрдость.
-Какой же ты чувствительный... Кирочка... – прошептал детектив на ухо Лайту, а потом нежно лизнул розовеющее ушко. – Еще немного – и кончишь прямо в штаны, да?..
-Фигушки ему! – ухмыльнулся Рюук. – Кончать в штаны – это дурной тон, слышишь, Лайт? – Бог Смерти подмигнул L и сообщил: — Я тут кое-что припас...
Он порылся в карманах и извлёк оттуда солидных размеров чёрный вибратор, кляп в виде шарика и кольцо для эрекции.
-Ого! – присвистнул Рюдзаки. – Я думал, ты ещё и плётку достанешь...
-Не... Если будет охота посадистировать, я вполне обойдусь когтями... – Рюук продемонстрировал свои внушительные коготки, и L уважительно кивнул.
-Садисты!.. – выдохнул Лайт. – Маньяки озабоченные... Я вас боюсь! Я хоть жив останусь после ваших развлечений?
-Чшш... не бойся... – ласково зашептал L ему на ушко. – Будешь жив и вполне здоров. А ещё получишь удовольствие...
-Ага, боится он!.. – фыркнул Бог Смерти, стаскивая с Лайта штаны вместе с трусами. – Ты-то, может, и боишься, а твой член – ни чуточки. Во как стоит! – с этими словами он надел Лайту на член кольцо. – Всё, готово! – Рюук шлёпнул парня по заднице. – Теперь ты не кончишь, пока мы тебе этого не позволим.
Ещё одна порция сладких ласк, от которых Лайт извивался и постанывал, и Рюук потянулся за баночкой со смазкой. Бог Смерти замер в задумчивости, держа в одной руке баночку, а другой рукой почёсывая в затылке. Обычно Лайт сам себя смазывал, ведь, учитывая отнюдь не маленький размер Рюукова любовного агрегата, обходиться без смазки и подготовки было бы попросту глупо. Но сейчас руки у Лайта связаны. А Рюук своими когтями ему точно всю попу раздерёт...
L, быстро смекнув, в чём заключалось затруднение, отобрал у Рюука смазку, и его тонкие пальчики скользнули по попе Лайта, забрались в ложбинку между ягодиц и нащупали аккуратную дырочку.
Кира сладко стонал, уткнувшись лбом в плечо детектива, пока тот растягивал его своими ловкими пальцами. А L нежно облизывал и покусывал ушко Лайта. Детектив всегда испытывал слабость к таким вот хорошеньким розовеньким ушкам...
Но вскоре Рюуку надоело ждать, он оттолкнул Рюдзаки, вытащил из штанов свой член, смазал его и всадил в Лайта – резко, одним мощным толчком, как делал всегда, за исключением нескольких первых раз, когда еще осторожничал... Лайт сдавленно охнул. Рюдзаки обнял его за плечи, шепча на ухо какой-то ласковый бред, и зло глянул на Рюука. Тот насмешливо фыркнул, но решил, что, может, и впрямь стоит быть с Лайтом чуть понежнее...
А потом сильная рука заставила Лайта нагнуться вперёд. Рюук, придерживая Лайта одной рукой за бедро, другой за связанные руки, начал двигаться в нём, пока ещё не слишком быстро. Прямо перед лицом оказался член L, и детектив мягко, но настойчиво надавил Кире на затылок, показывая, чего хочет. Сверху прозвучал ласковый, немного хриплый от желания голос:
-Только зубки не распускай, хорошо?
И Лайт открыл рот, впуская внутрь головку, облизывая и посасывая, потихоньку заглатывая член глубже... Слыша, как Рюдзаки стонет от удовольствия...
«Имеют меня, как шлюху!..» — единственная связная мысль, которую смог породить отуманенный страстью разум.
Происходящее было для Лайта унизительным, но одновременно и чертовски возбуждающим. Два члена врывались в его извивающееся тело, а он то подавался назад, силясь поглубже впустить в себя Рюука, то вперёд, заглатывая член L по самое основание, а разум давным-давно отключился. Он бы, наверное, уже кончил, но кольцо на члене не позволяло этого, и возбуждение становилось уже болезненным.
Никто не смог бы точно сказать, сколько это длилось – чувство времени потеряли все. Вот с приглушённым стоном достиг пика L, выплёскиваясь в рот Лайту... Почти одновременно с ним кончил Рюук... Лайт, из-за кольца на члене по-прежнему находившийся в возбуждённо-неудовлетворённом состоянии, издал жалобный стон, больше похожий на поскуливание. Его самым наглым образом оттрахали и бросили неудовлетворённого, скрюченного на кровати буквой «зю» и уткнувшегося носом в подушку...
Тут чья-то рука раздвинула его ягодицы, и в попу Лайту начало проталкиваться нечто мелко вибрирующее. Всё глубже и глубже... Потом с члена сняли кольцо. Лайт отчаянно застонал – по закону подлости ему совсем чуть-чуть не хватало, чтобы кончить. Он отлепился носом от подушки и встал на кровати на коленях, изо всех сил выгибая спину и выворачивая связанные руки, потянулся к вибратору. Уцепился пальцами, вытащил примерно наполовину, вновь протолкнул в глубину своего тела... Еще... И еще... И кончил, обессилено падая на кровать и погружаясь в полузабытьё...
Он смутно чувствовал, как из него вытащили вибратор, как развязали руки... Рюдзаки сел рядом и принялся растирать запястья Лайта, целуя его трепещущие веки. Кира тихонько замурлыкал, ему даже было наплевать, что нежные ласки дарит ему ни кто иной как L, который клялся перед всем миром, что усадит его на электрический стул. И вряд ли сегодняшнее помешает детективу это сделать. Но, не смотря на это, L нравился Лайту больше, чем Рюук. Бог Смерти в последнее время, кажется, начал считать Киру своей личной шлюхой, которую можно иметь, как вздумается. И ведь не убежишь от него никуда и нигде не спрячешься...
Вот и сейчас... Рюук оттолкнул Рюдзаки в сторону, а Лайта привязал за руки к кровати. Протест последнего был тут же заглушён кляпом-шариком. Порция ласк на грани грубости, еще несколько царапин на нежной коже... Лайт почти ненавидел себя за то, что испытывает возбуждение от этого. Рюук усмехнулся, проведя рукой по члену Лайта, и перевернул парня с свою любимую позу – на четвереньки. Немного смазки на член – и Бог Смерти вошёл в Лайта: резко, не церемонясь, не пытаясь осторожничать... В воздухе раздался приглушённый кляпом стон. Лайт выгнулся, невольно подаваясь назад. Исчезло все: мысли о том, что это неправильно и аморально, чувство ненависти к себе за то, что он, привыкший во всем быть главным, подставляется так послушно, да ещё и получает от этого удовольствие... Осталось только наслаждение. Болезненное – от члена, мощными толчками погружавшегося в его тело, растягивавшего до предела, так, что, казалось, вот-вот порвётся нежная плоть; острое, с привкусом лёгкого страха оттого, что Рюук, лаская рукой его член, мог задеть его своими когтями... Наслаждение закручивалось внутри тугой спиралью, заставляя извиваться и стонать, подаваясь навстречу движениям... С очередным, особенно громким стоном Лайт кончил.
Рюук сделал ещё несколько мощных движений, врываясь в расслабленное после оргазма тело, сжимая бёдра Лайта так сильно, что когти впивались в кожу до крови, и тоже достиг пика. Бог Смерти отпустил парня, и тот обессилено повалился на кровать.
Едва Лайт успел немного прийти в себя, как его перевернули на спину, и теперь им занялся L. Детектив действовал более ласково, нежно целовал, гладил, даже когда слегка покусывал, это было только сладко и никак иначе. Лайт негромко заурчал от удовольствия. Горячие губы покрывали поцелуями его шею, исследовали ключицы, спустились ниже, облизывая и посасывая соски... И ниже – язык немного подразнил впадинку пупка... И еще ниже – член Лайта окунается во влажное шёлковое тепло...
Очень скоро Кира был готов к следующему раунду. Он сам раздвинул ноги, приглашая. L не поскупился на смазку и вошёл нежно и плавно. Ни малейшего дискомфорта, только наслаждение. Голова запрокинута, язычок любовника порхает по подставленной шее, член сладко трётся внутри, постоянно задевая простату, а его собственный пылающий орган находится в плену нежных пальцев...
Хотелось запустить руки в растрёпанные чёрные волосы – но руки связаны. Хотелось стонать в голос – но кляп заглушает стоны. Но всё равно это хорошо. Слишком, слишком хорошо... С очередным заглушенным кляпом стоном Лайт кончает и чувствует, как Рюдзаки кончает вместе с ним.
Потом L все-таки развязал Лайту руки. И вытащил кляп – чтобы припасть к губам медленным мягким поцелуем. Лайт лениво отвечал, расслабившись в тёплых объятиях. И старался не думать о том, что Рюуку точно будет мало и он, не церемонясь, поимеет Лайта ещё раз. Кира не был уверен, что у него хватит сил на ещё один раунд. Хотя от неспешных ласк L его член снова начал подниматься...
Но Рюуку сейчас было не до Лайта с Рюдзаки – в одном из своих карманов Бог Смерти обнаружил... яблоко! И теперь стоял с этим яблоком посреди комнаты, недоумевая каким образом оно не было сразу сожрано, а оказалось в кармане и провалялось там неизвестно сколько времени.
А L тем временем снова придавил Киру к кровати, коленом раздвигая ему ноги. Тот не сопротивлялся – детектив довёл-таки его до нужной кондиции. И снова Лайта нежно и сладко взяли, только теперь его возбуждение было не таким сильным, да и натруженная дырочка начинала болеть... Но благодаря поцелуям и ласкам, которые щедро дарил ему L, возбуждение было сильнее дискомфорта.
Вот только Рюдзаки кончил всё-таки раньше Лайта. Детектив начал прокладывать вниз дорожку из поцелуев, собираясь взять у любовника в рот, но помешал Рюук. Вид Лайта под L завёл Бога Смерти, и сейчас, видя, что у Лайта всё ещё стоит, он оттолкнул детектива и сел на край кровати, с лёгкостью поднимая Лайта и насаживая на свой член. Рюдзаки, наблюдавший эту картину, в шоке округлил глаза – он и не думал, что Рюук настолько силён физически. Лайт, уже почти совсем затраханный, только тихо стонал, откинув голову на плечо Рюуку, когда тот приподнимал его и вновь насаживал на свой член. Детектив потянулся к нему, одной рукой лаская возбужденную плоть, другой легонько пощипывая соски. Ещё немного – и Лайт кончил вместе с Рюуком.
-По-моему, слишком круто мы с ним... – сказал Рюдзаки, вместе с Богом Смерти устраивая затраханного и сонного Лайта на кровати.
-Возможно... – хмыкнул Рюук. – Лайт, конечно, сладкая конфетка, и это дело любит, чтобы он там ни говорил... Но я и один его заездить могу, правда, Лайт? – В ответ Бог Смерти получил только неразборчивое бурчание. – А уж вдвоём тем более. Но, честно говоря, я бы еще разок не отказался бы...
Лайт приподнялся над кроватью и, посмотрев на Рюука мутным взглядом, пробормотал:
-Лучше сразу убей... Я сегодня больше не смогу. Или вон его, — слабый кивок в сторону детектива. – Уговори...
В общем, Лайта устроили на постели и даже заботливо укрыли пледом. А потом этот озабоченный Бог Смерти уломал-таки L на «ещё разок». Лайт сонно смотрел с кровати, как эти двое изображают 69ю. Стоя. Причём Рюук парил в воздухе вверх ногами. Зрелище было возбуждающим и весьма занятным, в любое другое время у Лайта встало бы, но сейчас член только вяло дёрнулся.
«Маньяки озабоченные...» — лениво думал Кира. – «Совсем они меня затрахали сегодня... Особенно Рюук, вечно, блин, старается, любитель жесткого секса! Сколько раз ему уже говорил: осторожнее, люди – существа хрупкие, нельзя с ними так. Да без толку всё... Хм, не думал, что L сумеет взять в рот такой большой причиндал, как у Рюука. Видимо, он хорошо на леденцах напрактиковался...»
Он уже почти отрубился, когда рядом с ним улёгся Рюдзаки.
-В душ бы сходить... – протянут тот.
-Лень, – ответил ему Лайт. – Да и вдруг нас кто-нибудь увидит...
Рюук посмотрел на парней и решил сделать доброе дело. Сначала он слетал в коридор и убедился, что там никого нет, потом вернулся и, закинув Киру и L себе на плечи, отволок их в ванную комнату. Оказавшись там, Бог Смерти посмотрел в зеркало и захихикал: зеркало не отражало его, только двух парней, висящих в воздухе попами кверху.
-Наслаждайтесь, — он сгрузил свою ношу в ванну и открыл тёплую воду. – А я пошёл.
L сделал воду немного погорячее, потом некоторое время парни не шевелились. Детектив сидел, прислонившись спиной к краю ванны, а Лайт устроил голову у него на груди. Тонкие пальцы Рюдзаки легко перебирали его рыжие волосы.
-Гладишь меня... – негромко произнёс Лайт. – Ласкаешь... А потом так же ласково на электрический стул усадишь, да?
-Может, да, а может, и нет... – спокойно ответил L.
Лайт вскинул голову и недоумённо уставился на него, даже вся сонливость слетела.
-Видишь ли, Лайт... – начал детектив. – Твои мозги – слишком ценная вещь, чтобы вот так запросто ими разбрасываться. Так что либо ты соглашаешься отдать мне Тетрадь Смерти и работать вместе со мной, либо... я действительно сажаю тебя на электрический стул.
-Хм... Ну, учитывая, что я еще пожить хочу, пожалуй, я соглашусь, — Лайт решил, что сейчас лучше принять предложение L о совместной работе, а потом уже посмотреть, что из этого выйдет. Конечно, детектив не будет доверять ему на 100% и станет за ним следить, но Лайт был уверен, что если он захочет, то рано или поздно найдет лазейку.
Кое-как ополоснувшись, парни прокрались в комнату, улеглись на кровать и почти мгновенно уснули.

<утром>

-Лайт, немедленно вставай! – голос отца из-за двери. – Лайт!!!
-Папа?.. – сонно.
-Мать уже два раза пыталась тебя разбудить, но ничего не добилась и позвала меня. А я не уйду, пока тебя не разбужу! Тебе уже в университет пора! Или вставай, или я дверь выломаю!!! И какого чёрта ты её запер?!
-Чёртов университет... – сонно бормочет Лайт, пытается сесть на постели и охает: после вчерашнего секс-марафона попа болит, даже можно сказать, зверски болит. Лайт падает обратно на подушку и делает глубокомысленный вывод: — Значит, не приснилось...
Он скашивает глаза в сторону и видит рядом с собой L: тот спит, что называется, без задних ног, свернувшись клубочком, тихо сопя и посасывая большой палец. Лайт бесцеремонно растолкал его и спросил:
-Что ты там говорил вчера насчёт электрического стула и двух вариантов?
L недовольно поморщился и сообщил:
-Я сказал, что не отправлю тебя на казнь, если ты согласишься со мной работать. Но если ты ещё хоть раз вот так ткнёшь меня локтём под рёбра, то я наплюю на твоё согласие и усажу тебя на чёртов стул, понял?!
-Понял...
-Лайт! Лайт!!! – вопил из-за двери Соичиро Ягами. – Вставай, чёрт тебя дери!..
-Чёрт меня вчера драл... – себе под нос. Потом, уже громче: — Не встану! У меня теперь новая интересная работа, и я могу начхать на университет. А сейчас я буду спать!!!
И пока Соичиро чесал в затылке и пытался сообразить, о чём это Лайт, тот благополучно отрубился...

@темы: фанфики, тетрадка, NC

---

Пропажа

Автор:  Лира Джанко

Фэндом: Death Note
Персонажи: Рюук/Лайт, Тетрадь Смерти/порно-журнал

Рейтинг: PG-13
Жанры: Юмор, PWP, Слэш (яой)

Размер: Мини, 2 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание:
У Лайта пропала Тетрадь...

Примечания автора:
Писалось давно, сама не знаю, почему я до сих пор не вывесила это здесь^^ Возможно, вы где-то это уже видели, возможно, нет...

Обычно самые стрёмные события случаются как раз тогда, когда ничто и нигде не предвещает. Вот и в тот день... с утра все происходило в рамках ожидаемого, а вернувшись домой, Лайт обнаружил, что у него – о, ужас! – пропала Тетрадь! Да-да, Тетрадь Смерти загадочным образом исчезла из тщательно и любовно сконструированного тайника, хотя Лайт точно помнил, что с утра она была там, и он её никуда не перекладывал...
-Рюук, у меня Тетрадь пропала! Ты её не брал? – пока ещё не слишком нервничая, спросил у бога смерти Лайт.
-А на что она мне, когда у меня своя есть?.. – Рюук демонстративно похлопал по Тетрадке, висящей у тощего бедра. Он взял яблоко с тарелки и принялся с ленивым любопытством наблюдать, как Лайт, словно бешеная белка, мечется по комнате, заглядывая туда и сюда.
Спустя пять минут и два съеденных Рюуком яблока парень прекратил метаться и замер посреди комнаты с выпученными глазами.
-Рюук, её нет! Неужели её кто-то нашёл?! Но мой тайник никто не мог найти! Если только... если только это не L! Но это не он, а иначе за мной бы уже пришли. Но... что же мне делать?!
-Спать ложись, время уже позднее... – посоветовал Рюук, беря с тарелки последнее яблоко. – Авось найдется утром твоя Тетрадка...
-Но, Рюук, я не могу! Мне же нужно убивать преступников! Я же Кира! Я хочу создать новый мир! Что я буду делать без Тетради?!!
-Учиться в университете... С девушками встречаться... Потом работать будешь... Женишься... Детишки пойдут... – сказал Рюук. Дожевав яблоко, он горестно вздохнул, поскольку до завтра райских плодов не предвиделось.
-Что?! – от такой перспективы Лайт сел, где стоял, больно треснувшись попой об твердый пол. – Ты с ума сошёл?!! Да лучше ты сразу запиши меня в свою Тетрадь... О! У тебя же есть Тетрадь! – парень радостно подскочил, мигом забыв про ушибленный зад. – Давай ты станешь туда преступников записывать! И я буду каждый день кормить тебя яблоками...
-Хорошо! Одно имя – одно яблоко, и я согласен, — почти тут же сообщил ему бог смерти.
Лайт ненадолго задумался. Меньше, чем через минуту он сообщил:
-Нет, Рюук, я не могу покупать больше пяти яблок в день. Я же до сих пор под подозрением у L! Если он увидит, что я покупаю много яблок, он может догадаться, что я Кира. Если бы я не посылал ему те записки... Может, договоримся на фиксированной цене?
-Ну уж нет! – подобное совершенно не устраивало Рюука. – Я, значит, паши на тебя, как каторжный, а ты мне всего пять яблок?! Не пойдёт!
-Но, Рюук... – начал уговаривать его парень. – Если меня поймает L, то меня казнят, и тебе придётся возвращаться в свой мир... Там вообще нормальных яблок не будет. И что ты тогда будешь делать?
-Все равно не согласен! – упёрся бог смерти, желая выторговать себе побольше яблок.
-Рюук, ну пожалуйста! – взмолился несчастный Кира. – Я... я не могу иначе... Я должен создать новый мир! Придумай что-нибудь ещё... Я все, что хочешь, для тебя сделаю!
-Все, что хочу, говоришь?.. – бог смерти нехорошо улыбнулся, но Кира, занятый своими переживаниями по поводу нового мира, этого не заметил. – Ну что ж, хорошо... Тогда по пять яблок в день, а остальное ты мне будешь доплачивать натурой! — и Рюук шагнул к Лайту.
-Что?.. – не сразу понял тот. – Ка... какой натурой?! Ты о чём, Рюук?!!
-А тааакооой!.. – бог смерти плотоядно улыбался, наступая на беззащитного человеческого мальчишку. – Своим молодым и аппетитным телом...
-Не дамся! – стиснул зубы Кира, невольно отступая на шаг назад. – Кричать буду.
-Ну будешь ты кричать... Ну и что? – откровенно развеселился Рюук, продолжая наступать на парня. – Прибегут сюда твои – и как ты им объяснять будешь? Меня-то они не увидят!..
-Рюук... не надо... – Лайт продолжал отступать, пока не уткнулся в стену. – Не надо меня насиловать...
-Ну так это же от тебя зависит, дурачок... – усмехнулся тот. – Можно же и по обоюдному согласию...
-Не надо... Рюук... – тихо всхлипнул парень, безуспешно пытаясь просочиться сквозь стену. – Я буду покупать тебе яблоки... много... по ящику в день... Только не трогай меня!
-Ну да... – низко мурлыкнул Рюук, что в его исполнении больше напоминало рык. – Я хочу яблоки... но и тебя я тоже хочу.
Его когтистые ручищи легли на талию парня, крепко сжимая. Так, чтобы не покалечить, но и не позволить сбежать.
-Но ведь... – Лайт хлопал глазами, которые сейчас были больше, чем у L. Со страху. – Боги смерти не могут... в правилах Тетради написано...
-Мало ли, чего где написано... – длинный прохладный язык скользнул по напряженной шее парня. – Вы, люди, существа нежные, ранимые... Чуть что – и в обморок брякаетесь с перепугу. Или вовсе сердечко останавливается безо всяких записей в тетрадках...
Лайт снова всхлипнул, но больше уже не дергался – он понимал, что это бесполезно. Рюук намного сильнее его физически, и вырваться из его хватки парень не сумеет, только поднимет шум. А даже если и вырвется – куда убежишь от бога смерти, который должен следовать за тобой всю твою жизнь?..
...А Тетрадь Смерти, так и не найденная сегодня Лайтом, находилась вовсе не в руках у L, а на полке с книгами. Её страницы были зажаты вперемёшку со страницами порно-журнала. Странички шелестели, сжимались, тёрлись друг о дружку, и сиё зрелище наводило на откровенно непристойные мысли... А что такого? Личной жизни хочется всем, даже некоторым странным тетрадкам...
...И очень скоро чуть слышный шелест страниц заглушили тихие стоны Лайта, который уже и не думал сопротивляться ласкам Рюука. Бог смерти усмехнулся и предусмотрительно зажал своему юному любовнику рот рукой...

@темы: фанфики, NC

---

Vivia тебе *_*

Одним вечером
Автор:  MarImpression
Бета: S h i o
Фэндом: Naruto
Персонажи: Саске/Наруто

Рейтинг: NC-17
Жанры: PWP
Предупреждения: Нецензурная лексика, OOC
Размер: Драббл, 4 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: закончен

Описание:
Со всеми могло случиться? Ну не скажу. Но с таким как Наруто, раз плюнуть. Эх, не садитесь к незнакомым дяденькам в машину.

Примечания автора:
Это эксперимент с высоким рейтингом. Написан был относительно давно. Получил как и положительные, так и отрицательные комментарии. Ну вообщем, я жду отзывы относительно этого «произведения».

Япония. Токио. Июль. 22.30.
На остановке перед высоким зданием стоял симпатичный парень, лет двадцати с хвостиком, одетый в белую, не застегнутую до конца, рубашку и черные свободные брюки, в руке он держал небольшую сумку. Красавчик. Именно так могли сказать проходящие мимо люди. Загорелый, атлетичный блондин с голубыми, пронизывающими насквозь, теплыми глазами. Но он себя таким не считал. Неудачник. Только так он мог назвать себя.
Парень вздохнул и посмотрел на часы. Время не радовало, он опаздывал на вечеринку к друзьям. Да еще и в это время транспорта не дождешься.
На улице тихо, редко проходящие люди, так же редко проезжающие машины. Было прохладно, холодный ветер пробирал до костей, на небе все заползло тучами, с минуты на минуту должен был начаться дождь.
Послышался звон телефона, от неожиданности блондин вздрогнул. Он достал из кармана брюк мобильный.
— Слушаю.
— Ты где?
— Меня Цунаде, как всегда, задержала.
— Ну, сколько можно опаздывать? Живее давай!
— Окей.
Говорящий сбросил трубку. Телефон был убран обратно на свое место. Раскат грома, на небе сверкнула молния, и полил дождь, крупными каплями ударяясь об землю.
— Отлично, — простонал парень.
Что делать было не понятно.
Дождь упругими струями бил по красивому телу не щадя его, одежда промокла, было ужасно холодно, блондин невольно дрожал.
Яркий желтый свет в глаза, визг шин и сильные брызги от луж. Рядом с парнем остановилась черная шикарная машина, тонированное окно стало медленно опускаться вниз.
— Подвезти? – послышался тихий и хриплый мужской голос.
— Кхм.
Блондин не знал, что сказать. Чувство самосохранение твердило, что нельзя садиться в машину к незнакомому человеку, но тело говорило, что если он не сядет, то серьезно заболеет, а разум твердил, что Сакура убьет его за то, что он не пришел.
— Ну, так, что?
Выбора не было.
— Ладно.
Парень сел в шикарную иномарку. За рулем сидел ни много ни мало, а Бог, в обличии человека. Блондин уперся взглядом в него. Аристократичный красавец, бледная кожа, волосы цвета вороньего крыла сзади стояли торчком, а спереди чуть прикрывали лицо. Бог повернулся к блондину. Оба замерли, голубые глаза тонули в ночных брюнета, а черные глаза затягивали небесные. Парни вздрогнули, брюнет усмехнулся.
— Поехали, блондинчик.
Машина плавно отъехала и быстро набрала скорость.
— А вы не спросите, куда меня везти?
— Я знаю куда.
— Откуда? — голубоглазый парень удивленно посмотрел на соседа.
— Успокойся, парень, — брюнет положил свою руку парню на колено и мягко погладил ее. Удивлению блондина не было конца.
— Что вы… — закончить ему не дал палец, прижавшийся к его губам.
— Мы едем ко мне, конечно, если ты не хочешь, чтобы я тебя отымел прямо в машине, — парень усмехнулся, его, похоже, такая перспектива устраивала.
— Остановите машину!
— Ага, прямо так я и сделал.
Блондин дернул за ручку, и дверь, конечно же, была заперта, да и выпрыгивать из машины на такой скорости было сверх безрассудно. Парень не знал, что ему делать. Только он мог оказаться в такой ситуации, неудачник. Теперь его поимеет незнакомый парень-гей. Он не имел ничего против гомосексуализма, но был натуралом. Вот именно — был. Он печально выдохнул, и скосил взгляд на водителя. Он безумно красивый, но все же парень, мы еще посмотрим, кто выиграет. В блондинистой голове стал созревать план побега. Глаза загорелись в предвкушении.
— Вот мы и на месте, — проговорил брюнет, и взглянул на пассажира, — и не думай сбежать, не получится.
Машина остановилась около многоэтажного дома. Брюнет заглушил машину и вышел из нее, подошел к двери блондина и открыл ее.
— Идем.
Сначала парень не шевельнулся, но затем резко заехал ногой по бедру брюнета.
— Сука, — простонал он.
Блондин резко выскочил из машины, но убежать ему не дали крепкие руки, обхватившие его за талию, темноглазый притянул его к себе.
— Я же сказал не бежать, — прошептал он на ухо парню и прикусил его за мочку.
Парень опять дернулся и хотел наступить пяткой на ногу брюнету, но тот среагировал быстрее.
— Не хочешь по-хорошему? Будет по-плохому.
Руки блондина быстренько заломили за спину, и пихнули идти вперед. Они зашли в дом.
— Веди себя нормально, не надо пугать девушку, — шикнул брюнет.
— Добрый вечер, Саске-кун.
Брюнет кивнул и вызвал лифт. Дверцы лифта открылись, и парни вошли в свободную кабину, брюнет нажал кнопку лифта. Саске развернул к себе блондина и, пока тот не начал буянить, впечатал его в стенку.
— Ммм… ты очень вкусно пахнешь.
Брюнет прикоснулся прохладными губами к скуле парня и прошелся по ней, затем по подбородку, и, посмотрев в голубые глаза, прижался к пухлым и теплым губам. Блондин дернулся, но нажим и захват лишь усилился.
— Не дергайся, — проговорил ему в губы Саске.
Он снова прикоснулся к губам, провел языком по нижней, как бы пробуя ее на вкус, и, не спрашивая разрешения, ворвался языком в теплую глубину.
Блондин застонал. Ему было необычно приятно. Несмотря на то, что его целовал парень, да еще и без его разрешения. Брюнет терся об его язык, проводил по небу, срывая стоны с жаждущего рта. Руки Саске залезли под рубашку парня и поглаживали бока, блондин обвил шею парня руками, притягивая ближе.
Прозвенел звонок, говорящий о том, что они прибыли на нужный этаж. Парни оторвались друг от друга и, тяжело дыша, покинули кабинку лифта. Саске схватил парня за руку и потащил в нужном направлении. Он быстро достал ключ и открыл дверь, затягивая туда парня и захлопывая дверь, прижимая его к ней.
— Ты потрясающий, — на выдохе проговорил он, вновь впиваясь в губы блондина.
Исследуя языком прекрасную глубину рта, Саске начал расстегивать рубашку парнишки, но ему быстро надоело это, и он сорвал ее, разрывая.
— Бля, — простонал блондин, отрываясь от губ брюнета.
— Забудь, — сказал брюнет и, занял рот голубоглазого более приятным действием, чем болтовня, одновременно гладя обнаженный торс парня. Когда он задевал соски, блондин стонал.
Светловолосый уже не соображал, что делает. Саске действовал на него, как наркотик: получаешь дозу, а хочется больше, намного больше. Он снял с брюнета пиджак, кинул его на пол и чуть отодвинул парня от двери.
— Спальня.
Брюнет, не отрываясь от сладкого парня, попятился в направлении нужной комнаты, добравшись, он скинул с себя рубашку, открывая блондину свое шикарное тело.
— Красивый, — прошептал парень, и провел рукой по телу, задевая сосок. Саске прошипел что-то и потянул парня на кровать, подминая под себя. Чмокнув его в губы, он перешел на длинную загорелую шею, оставляя на ней багровые засосы, метя. Затем он прошелся языком по ключице, по груди, в которой быстро билось сердце. Он вобрал в рот сосок и стал посасывать его, одновременно лаская другой второй рукой. Языком прошел по идеальным кубикам пресса, задержавшись у пупка. Затем избавился от ненужной преграды — стянул брюки с парня. Он провел языком по восставшей плоти, через ткань боксеров, блондин протяжно застонал.
Парень сходил с ума. Саске приносил ненормальное удовольствие, он с точностью угадывал все его эрогенные зоны, возбуждение спиралью скрутилось внизу живота, принося болезненное желание. Саске снял с него последнюю вещь.
Красивое, обнаженное, распростертое тело на черных шелковых простынях сводило Саске с ума. Горящая от возбуждения плоть болезненно упиралась в брюки. И, кто бы мог подумать, что брюнета может так возбудить какой-то неуклюжий парень.
Он освободился от брюк, а затем от белья, при этом пристально смотря на блондина, достал из прикроватной тумбочки любрикант и презерватив. Блондин сжался под пристальным взглядом, а тюбик в руках брюнета, ясно давал понять, что сейчас произойдет.
Саске развел стройные ноги парня и навис над ним.
— Не сжимайся, я не съем тебя, — прошептал он тому на ухо и прикусил мочку и, вобрав ее в рот, пососал. Блондин простонал что-то не разборчивое, но немного расслабился. Саске решил не торопиться, он снова медленно начал исследовать прекрасное тело, заставляя блондина метаться по кровати. Добравшись до члена, он прикоснулся губами к головке, а затем вобрал ее в рот и немного сжал. Блондин прикрикнул от удовольствия, и двинул бедрами, желая попасть глубже, в теплую глубину рта, но брюнет придержал его за бедра и выпустил плоть.
Блондин с сожалением посмотрел на брюнета, который прошелся губами по бедру, целуя его. Саске неотразим, хотя ему было не с кем сравнивать. Но каждое касание приносило несравнимое удовольствие, член горел от возбуждения. Он хотел большего.
Саске поняв его, открыл тюбик со смазкой, выдавил немного на пальцы и размазал ее по ним.
— Ты девственник?
— Да…
Брюнет кивнул. И прикоснулся к красной дырочке пальцем, мягко поглаживая ее, затем надавил, вводя палец наполовину. Блондин дернулся от непривычных ощущений, но Саске держал его свободной рукой.
— Успокойся и расслабься, иначе больно будет, — наставительно проговорил он.
Парень попробовал последовать просьбе, легче не стало. Саске добавил второй палец, растягивая его. Вход горел, было ужасно больно. Блондин вскрикнул и попытался отползти, но его крепко держали.
Саске взглянул него: красивое лицо исказила гримаса боли, глаза влажные, по щеке течет слеза. Он, не вынимая пальцев, придвинулся к блондину.
— Все будет хорошо, — проговорил он, и прикоснулся к губам парня.
Углубил поцелуй, играя с языком мальчика, отвлекая от неприятных ощущений и доставляя удовольствие, рукой он продолжал разрабатывать вход, добавляя третий палец, при этом блондин прикусил губу Саске. Но брюнет промолчал, второй рукой он прикоснулся к члену парня, проводя по нему рукой, массируя большим пальцем щелку. Саске пытался наткнуться на простату, и его поиски увенчались успехом, он чуть надавил на точку и парень резко выгнулся, стоня, собираясь кончить, но Саске преждевременно сжал его член у основания.
Решив, что блондин готов, Саске достал презерватив и быстро надел его на свою плоть, выдавил еще смазки, размазал ее по члену. Он придвинулся к парню, подставил член к красной дырочке, и, расположив руки по бокам от парня, немного надавив, ввел головку и закусил губу, чтобы не застонать. Он остановился, и, смотря в голубые глаза, резко двинулся вперед, вводя член на половину, а затем, входя до основания, пытаясь держать себя в руках, чтобы не сорваться на бешеный ритм, давая привыкнуть партнеру. Почувствовав, что блондин расслабился, он начал медленно двигаться, сходя с ума от ощущений; узкая, горячая, девственная попка, приносила божественное удовольствие.
Блондина трясло, выгибало, тело горело огнем, с каждым толчком парень стонал все громче. Он обхватил шею Саске руками, обвил талию ногами, немного изменяя угол проникновения. Теперь брюнет при каждом толчке задевал набухшую простату, доводя блондина до блаженства.
Парни потерялись в ощущениях, слились: огонь и лед, день и ночь, луна и солнце. Два по-разному совершенных тела сплелись вместе, принося друг другу потрясающие минуты.
Поняв, что сейчас кончит, Саске начал дрочить член партнера, зажатый между двух тел, блондин вздрогнул и с криком кончил в руку брюнета. Почувствовав, как сжались стенки ануса, принося еще большее удовольствие, он, входя в последний раз, замер, тело содрогнулось, и он излился. Он устало упал на блондина, который еще так же подрагивал от только что пережитого оргазма. Восстановив дыхание, Саске поцеловал блондина, аккуратно вышел и скатился с него, снял презерватив и кинул тот на пол. Он взглянул на парня лежащего рядом.
— Как тебя зовут хоть?
— Наруто, — прошептал парень, смотря в черные глаза.
— Наруто, — повторил он, будто пробуя имя на вкус. Он резко посмотрел в небесные глаза, и, обняв, сказал, — теперь ты мой!

@темы: фанфики, NC

---

для Viria

Поиграем?
Автор:  Ясуси
Бета: Я собственно

Фэндом: Ориджиналы
Персонажи: Йоши/Акио

Рейтинг: NC-17
Жанры: Юмор, PWP, Слэш (яой)

Размер: Мини, 4 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: закончен

Описание:
- Давай поиграем на желание
- Какие желания?
- Да любые!
- «Хм…любые говоришь?»


Посвящение:
мине самой!))

Примечания автора:
Предложили мне как-то поиграть в карты на желания, вот ми и задумался, а какие же желания можно напридумывать!*г*
В кресле сидел светловолосый парнишка и вертел в руках банку пива, а напротив на удобном диване расположился брюнет. Рядом стоял небольшой круглый столик с банками все того же пива и колода карт.
— Так значит она тебя бросила? – поинтересовался блондин.
— Угу…Йоши, ну ты представляешь? написала сегодня смс, мол типа извини нам нужно расстаться и все в этом духе. Нет, ну я понимаю, если она хотела поговорить, встретились бы лично, но бросать по смс это подло! – брюнет спрятал голову, уткнувшись носом в подушку.
— Акио, успокойся! Нечего тут нюни распускать! – Йоши Кенита нахмурился и попытался забыть пойманную мысль о том, что сейчас его друг выглядел мил…Нет, он не милый! Блондин помотал головой, чтобы отогнать навеявшую мысль и, встав с кресла, подошёл к другу
— Ну я ж её любил, а она..видите ли я слово не сдержал….она оказалась порядочной суч…
— Так, быстро успокоился! Выпей вон лучше! – блондин протянул ему алюминиевую банку и сел с краю.
Акио с жадностью выхватил пиво и начал его пить. В момент «отрывания» лица от подушки друг успел разглядеть его раскрасневшийся нос и легкое поблёскивание на чуть прикрытых пышных ресницах. Румянец на щеках тоже проступал, видимо, это следствие легкого алкогольного опьянения
— «Черт!» Эм, Акио?
— Что? – наконец оторвавшись от своей бутылочки надул щечки брюнет.
— Может поиграем? – Йоши взял со стола колоду и стал перемешивать карты.
— На что? – с блеском интереса в бирюзовых глазках ответил собеседник.
— Нууу…а давай на раздевание?
— На раздевание?...А давай! – Акио расплылся в улыбке и уселся напротив друга. – все равно победа будет за мной, и я заставлю тебя сидеть передо мной в одних трусах!

***
— Аааа!! Так не интересно! Я снова проиграл! – брюнет, на котором остались только джинсы, бросил на стол кучу карт, оставшихся у него.
Йоши потушил сигарету и засунул её в полную пепельницу. За это время (пока они играли) он выкурил почти половину пачки. Его друг вечно хныкал, потом с радостью бил карту, но когда понимал, что вновь проигрывает, нытье начиналось опять.
Парень курил не столько от раздражения, сколько от легкого возбуждения, когда Акио стягивал с себя майку, оголяя свое красивое тело кремового оттенка.
— Ну давай, штаны стягивай. – закуривая снова, спокойно произнес блондин.
Стянув с себя темные джинсы, Акио буркнул:
— Может, больше не будем на раздевание? – ему не хотелось снова проиграть и сидеть перед другом голым.
— А на что? – затянувшись, ответил Кенита.
— Давай на желание – снова заулыбался друг, ему безумно хотелось обыграть Йоши, но рисковать и стягивать трусы ему не хотелось.
— Какие желания?
— Да любые! – махнул рукой собеседник, допил остатки пива в банке и, взяв в руки колоду, стал перемешивать карты.
— «Хм…любые говоришь?»

***
-Уаааа! Да что такое!! – парень взял в руки новую порцию пива и, влив в себя, кинул банку в угол к остальной горке алюминия. Он не хотел вновь подбегать к первому попавшемуся прохожему мужского пола и приобняв, шептать: «мм…какой мужчинка!». А потом убегать и орать по улице, что он не гомик. Или вертеть на балконе трусами и орать: «С Новым годом, смертные!!!» — несмотря на то, что на улице весна.
— Так, теперь желание…— блондин сверкнул своими янтарными глазами и ухмыльнулся.
— Только пожалуйста, давай более реальное – промямлил Акио и закрыл глаза, чтобы выслушать ещё одну безумную идею.
— Отсоси мне…— снова втянув в себя дым, ответил Йоши.
— Чт…Что ты сейчас сказал? Н..не понял! – бирюзовые глаза распахнулись настолько, что казалось, будто они сейчас вывалятся.
— Что в фразе: «Отсоси мне» ты не понял?
— Ты, ты чего это? – дрожащим голосом ответил Акио.
— Ну это мое желание, ты ведь говорил любое. Проиграл? Да… следовательно, будь добр, исполняй желание.
— Но, но я не могу! Ты парень!!
— А как ты собирался девушке это делать? – ухмыльнулся блондин и затушил сигарету. – Ну, будешь исполнять или нет?
— К..конечно нет! – раскраснелся парень
— Ну значит ты не умеешь держать обещание, как и сказала Сузуме – друг, как и старался, задел за живое.
— Что?! Её сюда не надо приплетать! Умею я слова держать!
— Что-то не верится! – Кенита закинул руки за голову и улыбнулся
Сильное алкогольное опьянение и задетое самолюбие сделали свое дело:
— Снимай штаны!
— Что?
— Расстегивай ширинку, говорю, и снимай трусы.
— Неа…— протянул блондин
— Ну дак ты же хотел. – удивился проигравший
— Я и не отрекаюсь, сам расстегнешь – друг пристально посмотрел в глаза напротив стоявшего раскрасневшегося до кончиков ушей Акио
— Ты, я вижу, совсем из ума выжил…— опустил взгляд тот
— Ню, я вижу кто-то решил отказаться – вытянул в трубочку губы Йоши
— Нет! – все ещё красный, как рак, парнишка опустился на колени перед ширинкой друга и, расстегнув её, немного удивился. — Хм, у тебя стоит, а я даже к нему не притрагивался. Да ты, смотрю, гомик-извращенец!
— Переставай хрень молоть и приступай к делу.
Парнишка обхватил губами возбужденную плоть друга и стал немного посасывать головку. Йоши охнул и зарыл свою руку в темные пряди Акио. Тот с увлечением обвел языком по набухшим венкам и снова приступил к посасыванию, тем временем надрачивая ствол. Блондин схватил друга за затылок и резко вошел в рот полностью, а затем стал двигать его головой задавай собственный ритм. Акио открыл глаза и увидел возбужденное лицо друга. Его закрытые глаза и чуть нахмурившиеся от наслаждения брови, раскрасневшиеся от возбуждения щеки и приоткрытый стонущий рот. От такого зрелища он и сам стал немного возбуждаться.
Акио засунул руку в свои боксеры и стал надрачивать свою плоть. Мыча от удовольствия, он прикрыл глаза и сосал член друга. Вдруг парень почувствовал, как жидкость обильно заполняет его рот и, кончая, невольно проглотил нахлынувший поток. Он распахнул глаза, остатки спермы стекали с его рта и члена. Парнишка хотел было вытереть рот рукой, но ему помешали. Йоши перехватил его запястье и, притянув к себе, страстно поцеловал, проникая в приоткрытый рот.
— Зач..зачем?— оторвавшись от губ друга и чуть отстранившись, спросил парень
— Тебе ведь понравилось?
— Ну да…но…это же не правильно, у меня в конце концов девушка…
— Была – закончил за него блондин и поднялся с кресла.
— Но ведь ДЕВУШКА!
— Это поправимо – улыбнулся Йоши и подошел к дрожащему другу.
— Нет! Я не хочу…
— Да ладно тебе, давай попробуем…Поэксперементируем так сказать.
— Хм…давай, только если я проиграю! – загорелся Акио.
— С радостью…Сдавай карты

***
Глаза брюнета распахнулись и он испуганно стал пятиться назад
— Ч…черт! Я снова проиграл! Это, это не справедливо!
— Эх, какая неожиданность – протянул друг и встал с все того же злосчастного кресла .– Помнишь, что это значит? – он наклонился над сидевшем на полу другом и улыбнулся.
— Но, но…Ксо! Конечно помню! – с этими словами он впился губами в губы Йоши и притянул к себе. Тот, не удержавшись, упал на колени перед ним.
Оторвавшись от сладости поцелуя, Кенита произнес:
— Что? Прям на полу?.. Может, на диван хотя бы пойдем?
— Мне по барабану, давай уже сделаем это! – немного дрожащим и возбужденным голосом ответил парнишка и снова потянулся за поцелуем.
Пока они играли, Акио представлял себе, что они будут делать, и возбудился от своих же мыслей. По его мнению, именно из-за этого он и проиграл, несмотря на то, что он проигрывал постоянно.
Блондин посмотрел на друга затуманенными янтарными глазами и снова поцеловал. Не разрывая поцелуй, он подхватил Акио на руки и перенес на диван. Брюнет оказался внизу и раздвинул ноги. Разорвав поцелуй, Йоши стал опускаться по шее к ключице языком, а затем опустился к соскам. Облизнув сначала один, он прикусил его, но потом снова стал посасывать. Затем он припал ко второму и стал проделывать то же самое с ним, тем временем сжимая пальцами предыдущий. Отстранившись, Йоши приставил ко рту Акио свои пальцы и, проведя ими по нижней губе, засунул их внутрь.
Брюнет стал посасывать пальцы Кенита и облизывать их. Когда они были обильно намочены, блондин приставил руку между ягодиц, оголенных после того, как другой рукой он стянул с друга боксеры.
— Пот…потерпи…Сейчас будет немного б…больно – несвязно прошептал в шею «другу» Йоши
-Аах…— Акио почувствовал, как в него входит сначала один палец, затем, через некоторое время и второй. Йоши растягивал дырочку, а другой рукой провел по впалому животику, обведя пупок, спустился чуть ниже к паху. Обхватив возбужденную плоть, он стал двигать рукой в такт движениям пальцев.
— Йо, я…я сейчас…
— Подожи немного… — парень опустил член любовника и изменил немного угол наклона в анусе, тем самым задев простату.
— Аааааа!! — брюнет излился себе на живот.
Блондин поднялся снова к его лицу и поцеловал, опускаясь нежными прикосновениями к животу. Акио стал постепенно вновь возбуждаться и обхватил шею друга руками. Йоши правильно понял этот жест и, встав с кровати, взял на тумбочке у дивана какой-то крем. Вернувшись обратно, он устроился между ног любовника и стал обильно смазывать свой член этим кремом.
Акио с недоумением посмотрел на блондина
— Чт..что ты хочешь сделать?
— А разве непонятно? – сверкнув янтарными глазами, ответили ему и пальцами с оставшимся на них кремом приблизились к анусу парня. Тот вскрикнул, почувствовав, как сразу три входят в него. Йоши снова изменил угол и сал двигать под ним. После он вынул пальцы и приставил к дырочке свой приличных размеров член. Войдя наполовину, он остановился, давая привыкнуть другу, а затем вошел полностью под нужным углом, вызвав тем самым стон наслаждения вперемешку с болью.
Йоши двигался сначала медленно, позволяя привыкнуть, а затем стал набирать скорость.
Акио стонал от нахлынувшего возбуждения и впивался ногтями в спину друга.
Чувствуя, что пик уже близок, Акио приподнялся и схватил «дружка» за шею, обхватывая его бёдра ногами и приближаясь как можно ближе, чтобы насадиться ещё глубже. Блондин притянул его к себе и стал с бешенной скоростью вбиваться в худенькое тельце. Наконец, Акио почувствовал, как внутри все заполнилось жидкостью, а его живот залит собственной спермой.
Йоши выскользнул из него и обессиленный лег рядом
— Ну вот, а ты боялся…
— Хе…я не боялся!! – буркнул второй и припал к его губам. Затем скатился с дивана, хотя и боль внизу всё ещё придавала неудобства, он встал и надел трусы.
Подойдя к стулу, где валялась одежда, снятая ещё во время игр на раздевание, он натянул и её. Потом взяв в руки злосчастную колоду карт, повернулся к наблюдавшему за ним другу и расплылся в улыбке:
— Поиграем?

@темы: фанфики, NC

---

специально для Viria

Возвращение Короля
Автор:  Alonerain

Фэндом: Naruto Shippuden
Персонажи: Наруто/Саске

Рейтинг: NC-17
Жанры: AU, Фэнтези, Мистика, PWP, Романтика, Слэш (яой)
Предупреждения: Нецензурная лексика, OOC
Размер: Мини, 7 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен Описание:
Операция по возвращению Короля)

то что обещала

Сейчас – идеальный шанс, чтобы провернуть все. В Хеллоуин любые заклятия и зелья немного слабее, чем в остальное время, но все-таки даже этого достаточно, чтобы вернуть память любимого…
Только подожди еще немного, Учиха…

— Ух-ты, сколько тут всего заведений!
— Ага, кафешки с девчонками в костюмах официанток с короткими юбками…
— Комнаты страха, юмора, правды, привидений и самое главное – соблазнений…
— Что за комната соблазнений? Я не слышал о ней и в буклете такой нет…
— Про эту комнату знают немногие, но тебе я расскажу…
Дальше диалог был шепотом, поэтому стоящий неподалеку брюнет, слегка заинтересовавшись содержанием, прислушался.
— Ее обосновал старшеклассник. Она находится в подвальных помещениях и ходить туда можно только за острыми ощущениями. Хоть и жутко дорого платишь при входе, но удовольствие, что получаешь от секса с этим парнем, просто зашкаливает!
— Ты гей?!
— Нет, но ради такого парня я готов им стать… Сходи, не пожалеешь!
— А кто этот старшеклассник?
— Там глаза завязываются при входе, так что я не имею понятия, с кем переспал, но все было просто потрясно! Я с девчонкой так не кончал!
— Наверное, стоит попробовать…
— Конечно, стоит! Он даже у ассексуала стояк вызовет!
Те два парня, что разговаривали, пошли в сторону лестницы в подвальные этажи. А брюнет, что слушал диалог, презрительно хмыкнул. Идиоты.
Но комната описывалась интересно, и все равно фестиваль в честь Хеллоуина в универе скучный…
И он решил пойти за ними, хотя и было довольно трудно отпихиваться от липших девушек.
— Саске-кун, пойдем в кафе на второй этаж?..
— Саске-кун, не хочешь поиграть со мной в Дракулу?..
— Саске-кун, тебе так идет этот костюм…
Брюнет лишь одаривал презрительно-отталкивающим взглядом каждую.
Достали.

Спустившись на первый подвальный этаж, Саске обнаружил забавную черную вывеску-стрелочку с ярко-оранжевыми странными тыквами с тремя симметричными полосками на «щеках» на картинке, указывающую, что нужная ему комната еще этажом ниже.
Второй подвальный этаж, в отличие от первого, был в темноте. Лишь редкие настенные светильники в виде тыкв давали слабоватое освещение, погружая коридор в таинственный светло-оранжевый полумрак. Саске прошел по коридору до двери, над которой висела табло «Комната соблазна». Брюнет еще постоял и подумал, глядя на черную дверь, украшенную блестками.
Он всего год обучался в этом универе и совершенно не помнил, где учился до этого. У него, вроде, семья в соседнем городе, но ни адреса, ни телефона он не знал. И те ни разу не контактировали с ним. Преподы его ценили, как талантливого и лучшего студента, и жалели, что вот такие отношения у него с семьей. И не только с семьей. У Учихи Саске не было ни друзей, ни даже знакомых. Он всех игнорировал, в том числе своих поклонниц, что было очень странно с его внешностью модели. Типичный одиночка.
А недавно еще и выяснилось, что первый везде и всегда Учиха – ассексуал. Во время медосмотра у врача, когда его спросили про половую жизнь, всплыло, что брюнет не имеет ни малейшего желания заниматься сексом или хотя бы самоудволетворением. И что его тело не реагирует ни на какие возбудители…
Эта весть, благодаря болтливым одногруппникам, мигом облетела весь универ и жутко усложнила ему жизнь. У бесконечных поклонниц появилось соревнование: «Кто возбудит Учиху Саске». Но, пока что, все проигрывали, зарабатывая только страшные взгляды убийственно-черных, словно бездна, глаз и презрительный «Хм» ледяного принца.
Но его заинтересовала эта комната.
Хотя, брюнет и подозревал, что тот диалог про нее был специально подстроен, чтобы он услышал. Однако, сейчас, почему-то, это волновало меньше всего.
Саске впервые был взволнован.
И взволнован потому, что он собирается войти в эту комнату.
Именно.
Брюнет взялся за ручку, повернул ее до щелчка, открыл дверь и вошел.

В ноздри сразу ударил приятный, ненавящивый аромат розы и сандалового дерева. Брюнет неосознанно начал вдыхать этот запах, который ему очень понравился, глубоко дыша, наполняя им легкие снова и снова.
— Хочешь получить удовольствие? – раздался бархатный мужской голос прямо над ухом. Саске обернулся, но в темноте комнаты никого позади не увидел. По помещению эхом разносился на удивление приятный и легкий, как и тот аромат, смех.
— Зачем же я тогда сюда пришел? – спросил с усмешкой в темноту Саске своим привычным наглым тоном.
— Логично, как и всегда… — отозвался голос, и Учиха почувствовал на глазах затягивающуюся повязку. Брюнет хотел было взбрыкнуть и ударить того, кто оказался рядом и надевал ее, но кулак поймали крепкие, длинные пальцы и медленно опустили напряженную руку вниз.
— Зачем же так грубо, Саске? Ты же знал, что здесь завязанные глаза – обязательное условие для получения удовольствия. Ты так не считаешь? – незнакомый юноша говорил наставительно, с каждым словом говоря все тише и тише и наклоняясь к уху брюнета. Учиха чувствовал, как ушную раковину опалило теплое дыхание, и как по всему его уху прошло нечто влажное и ласкающее, вызывая приятное ощущения легких электрических зарядов по всему телу. Оно было совершенно новым для Саске, но необычайно приятным. Нос уловил усилившийся запах розы и сандала, видимо, именно этот юноша и был основным источником этого головокружительного для брюнета аромата. Неуловимые объятия направляли послушное тело лучшего студента в неизвестную сторону, пока тот не столкнулся коленями с нечто мягким. Надежные руки опустили брюнета на эту мягкую поверхность, видимо, кровать. И, что самое странное, брюнету все это нравилось. Внутри исчезло то напряжение, что было у него весь прошедший в универе год, да и вообще, всю его жизнь, насколько он помнил.
Летучие прикосновения к щекам, губам, носу, вискам постепенно погружали Саске в волшебную негу. По телу от каждого прикосновения словно отходил электрический заряд, жар волнами начал накатывать внутри. Учиха чувствовал, как пальцы незнакомца расстегивают его белую рубашку и плащ, открывая доступ к шее, ключицам и груди, но брюнет не сопротивляется. Невесомые поцелуи переходят на открывшиеся участки кожи, и Саске лишь выгибается, неосознанно прося больше, потому что от этого жар, что поглощал всего его, возрастал и накрывал с головой. Эти новые ощущения пьянили сознание бледного юноши, извивавшегося под умелыми руками.
Так продолжалось до тех пор, пока Саске не осознал, что его полностью раздели, и поцелуи незнакомца приближаются к самому горячему месту, прикосновение к которому Учиха ждал с нетерпением. Дыхание сбилось, чуть порозовевшую разгоряченную кожу, покрытую бисеринами пота, щекотал прохладный окружающий воздух, с распухший покрасневших губ срываются хриплые стоны. Брюнет не знал, куда деть руки, поэтому просто сминал простыни. Губы и язык незнакомца, наигравшись с ямкой пупка, нежно припали к низу напряженного живота с выделявшимся рельефом мышц при каждом выдохе, поцеловали выступающие бедренные косточки и опалили дыханием стоявший колом член.
— Тебе нравится, Саске? – раздался хриплый голос.
— Не видно? – прохрипел в ответ Учиха.
— Знаешь, я, пожалуй, сделаю кое-что еще, — добавил незнакомец, и брюнет почувствовал, как с кровати пропала тяжесть чужого тела. Через несколько секунд его запястий коснулось нечто пушистое. Оно обернуло запястье в меру туго. Браслет. И за этот браслет потянули. Раздался щелчок.
— Что ты делаешь? – спросил Саске, хотя подозревал…
— Это наручники, чтобы твои руки не мешали, — то же самое произошло и с другим запястьем, и Учиха почувствовал, что смутился, потому что представил, как он сейчас «распят».
— Извращенец… — возмущенно фыркнул брюнет, на что незнакомец только тихо рассмеялся, снова садясь на кровать между ног Учихи.
— Ты пока не жаловался, — сказал он, чуть пощекотав своим выдохом головку темно-розовой плоти, и Саске почувствовал, как его член погружается в горячий рот. Он протяжно застонал, откинув голову, стукнувшись ею о мягкую кровать. Чувственные посасывания и язык доставляли небывалое удовольствие брюнету, который крутил головой из стороны в сторону, не переставая, стонал в голос и начал рефлекторно подкидывать бедра, стремясь попасть глубже. Он даже не почувствовал, как его анус уже разрабатывают два пальца, и обнаружил проникновение только тогда, когда эти пальцы задели внутри него новый очаг возбуждения. Тело студента резко выгнулось дугой от той волны, что прошлась по позвоночнику. Он подумал, что кончил, но нет, помешала хватка незнакомца у основания его члена, который в следующее мгновение зашевелился, и на месте его хватки, брюнет почувствовал на основании члена прохладную полоску, которая звонко щелкнула, закрываясь и не позволяя кончить.
— Чтобы все не закончилось на самом интересном, — объяснил незнакомец, и Саске вновь почувствовал проникающие внутрь него пальцы и вновь принявшийся за его член активный и такой жаркий рот. Вскоре к двум ласкающим пальцам присоединился третий, а язык и губы переместились на напряженные яички, сминая и массируя каждое. Саске уже ничего не соображал, только наслаждался каждым прикосновениями к себе.
Вдруг растягивающие его изнутри пальцы исчезли, и брюнет не удержал разочарованного стона от того, что внутри него стало пусто. Незнакомец оторвался от уже начавшего, даже через сдерживающее кольцо, сочащегося члена Учихи и привстал.
— Сейчас будет немного больно, — сказал он. Саске почувствовал, как на него чуть навалилось чужое разгоряченное тело, а к анусу прижалось нечто твердое и намного горячее остального тела. Губы незнакомца впились в губы Учихи, чуть сминая и лаская внутри него языком, и незнакомец качнул бедрами, входя головкой своего члена внутрь студента, который застонал в поцелуй, не успев ответить. Незнакомец разорвал поцелуй, но продолжил свое проникновение, медленно, но верно.
В первое мгновение Учихе было больно, но чем больше времени проходило, тем больше он хотел ощутить пульсирующий член у себя внутри полностью.
Когда член незнакомца вошел полностью и остановился, то не сдержал соблазнительного стона, а Саске наслаждался чувством наполненности. Когда брюнет захотел большего, он сам сделал некоторое движение бедрами, вызывая трение внутри себя и обоюдный стон вместе с незнакомцем, который понял, что можно продолжать. Саске почувствовал, как его ягодицы сминают и приподнимают вместе с тазом руки любовника, который, установив удобную позу с закинутыми на его крепкие плечи ногами брюнета, сам толкнулся в него, задевая простату. Учиха охнул, а незнакомец не дал ему опомниться, как вышел наполовину из студента и толкнулся вновь.
Саске тонул в небывалом оргазме, который скручивал его тело снова и снова, а толчки его любовника становились все более жесткими и быстрыми. Вдруг Учиха осознал, что хочет дотронуться до незнакомца.
— Раз-вя-жи меня… — простонал он между толчками. Незнакомец замедлил темп, а брюнет почувствовал, как с его запястий пропадают браслеты, и он сразу вцепился в своего любовника. Ноги брюнета соскользнули с широких плеч любовника, но тут же обвились вокруг талии, прижимая к себе. Он руками обнял его, ладонями щупая напряженную и покрытую испариной спину незнакомца. Под пальцами Саске прощупал множество мелких и крупных продолговатых и коротких шрамов, особенно в области лопаток. Он нащупал десять коротких шрамов, совпадающих с его раскрытыми ладонями, и в этот момент незнакомец сильно и глубоко вошел в него, в который раз задевая бугорок железы, и Саске царапнул ногтями, впиваясь в эти же десять шрамов.
— Да, ты это любишь… — пробормотал незнакомец и начал наращивать темп, громко постанывая в унисон с брюнетом, который все сильнее впивался ногтями в спину.
Когда их темп уже был бешеным, а напряжение у Саске в члене было болезненным, он протяжно застонал.
— Сними… кольцо… Хочу… кончить… ахр!..
Незнакомец опустил одну руку вниз, нащупал застежку и отстегнул ее. В этот же момент брюнет сорвал с глаз повязку, чтобы уставиться в горящие в абсолютной тьме красными глазами с вертикальным зрачком. Они расплывались из-за приближающегося оргазма, и Саске совсем не испугался необычных звериных глаз своего любовника, притянул его к себе и страстно поцеловал, невнятно мыча в губы, зарываясь пальцами в мягкую шевелюру на затылке незнакомца, едва сдерживая болезненное желание сейчас же кончить.
— Бл*дь! – вскрикнул Учиха, обильно кончив, заливая струями спермы себя и любовника, когда тот толкнулся в него последний раз, особенно сильно задевая бугорок простаты и изливаясь внутрь.
Незнакомец повалился на бок рядом с Учихой, выходя из студента с характерным звуком и притягивая прибалдевшего от сокрушительного оргазма брюнета в свои объятия.
У Саске в голове стоял лишь туман, через который яркими вспышками появлялось чувство неземного счастья и кажущееся ему смутно знакомым лицо улыбающегося блондина с голубыми глазами и симметричными шрамами на щеках…
— Наруто… — прошептал брюнет, закрывая глаза, когда эйфория после секса кончилась и наступила стадия общей усталости тела. Он неосознанно обнял покрепче незнакомца, чуть потерся носом о его крепкую грудь и облегченно вздохнул, засыпая и вдыхая свой уже любимый аромат розы и сандалового дерева…
В темноте комнаты сверкнули красные глаза и довольный оскал вытянувшихся клыков. Его любимый его помнит даже в таком состоянии, значит, не все потеряно…

От атора: Интересно, что случилось? Тогда читайте дальше…

Саске проснулся, ощущая во всем теле приятную негу усталости во всем теле – последствия бурной ночи в комнате соблазнения. Однако, он спал уже в совсем другой кровати, застеленную шелковыми простынями. И все еще был голым. Брюнет лениво открыл глаза и, чуть прищурившись, уставился на голубое небо за окном…
Стоп.
Он же должен быть в подвале или, по крайней мере, в общаге.
Учиха распахнул глаза и резко сел, но снова и со стоном боли упал на кровать. Все из-за мстительной боли в его филейной части… И все же Учиха повернул голову в сторону окна. Из него был виден прекрасный вид на далекие, бескрайние холмы и поля, покрытые осенней смесью пока что зеленой травы и желто-красно-оранжевых многочисленных листьев. И больше ничего… И окно явно не университетское, даже не городское…
Черные глаза перешли на потолок. В глаза бросились яркие фрески с изображением сцен экзорцизма, войн между оборотнями, вампирами и людьми, насколько Саске понял, и множество другой нечести, что падала к ногам двоих – летучей мыши и лиса.
— О, ты уже проснулся, — услышал Саске голос своего любовника. Он привстал и быстро переключил все внимание на него, потому что сейчас он мог видеть того, кто подарил ему настолько волшебную ночь и настолько же паршивое утро. И брюнет обомлел.
В больших дверях этой, по-королевски большой, комнаты стоял шикарный загорелый блондин. На нем было только два полотенца: одно обернуто вокруг бедер, а второе покоилось на крепких плечах. На медовой коже чуть выделялись многочисленные шрамы, что совсем не портили тело, особенно сильно выделялись шесть шрамов-усов на щеках. Золотистые локоны, еще не до конца высохшие после душа, сексуально обрамляли идеальный овал лица. А голубые глаза, которые смотрели с небольшой грустью, любовью и лаской просто пленили Саске.
— Ты, наверное, сильно проголодался, — сказал бархатным голосом незнакомец, и Учиха только сейчас заметил, что на руках у блондина поднос с его любимым стейком с кровью и чаем каркаде в стакане. Но больше всего Саске понравилась алая роза в аккуратной, тонкой, хрустальной вазочке и картина прямых, длинных загорелых ног, на которых, при каждом шаге блондина, можно было увидеть перемещения мышц под золотистой кожей. Саске невольно облизал языком пересохшие губы. Незнакомец приблизился к нему, Учиха с трудом сел и задышал чаще, стараясь поглотить вновь манивший его запах роз и сандалового дерева. Блондин поставил поднос на поставку, которую взял с прикроватной тумбочки и положил на колени брюнета, и сел рядом с ним на кровать. Брюнет, конечно, был чертовски голоден, но все-таки разобраться во всем этом было важнее.
— Объясни, — четко сказал он и устремил взгляд в лазурь сидящего рядом парня, который, на вид, был на пару лет старше него самого. Незнакомец как-то обреченно вздохнул и сел на кровать полностью, сложив ноги в позу лотоса. Взгляд Саске сразу зацепился за открывшийся участок нежной кожи внутренней стороны загорелых бедер. Блондин, который хотел начать, перехватил жадный взгляд Учихи, фыркнул и покрыл свои бедра тем полотенцем, что висело у него на шее. Брюнет разочарованно чуть выдохнул и снова посмотрел на серьезное лицо незнакомца, старательно не опуская взгляд на рельеф мышц на загорелом теле.
— Саске, я хочу сказать тебе три вещи. Первое, ты не человек. Ты – король вампиров, самый сильный и властный.
Второе, на тебя было покушение, и тебе стерли память о всей твоей жизни, но, похоже, что она вскоре сможет восстановиться.
И третье, я тоже не человек. Я – король всех оборотней, оборотень-лис. Единственный в своем роде и самый сильный среди всех сородичей. И я твой муж.
Брюнет в изумлении уставился на незнакомца.
— Мы женаты почти всю жизнь.
Добил его блондин окончательно.
Король оборотней грустно вздохнул.
— Но ты меня почти не помнишь, да? Жаль… Тебя похитили, когда я ездил по делам на север. Я нашел тебя только через год. Тогда и обнаружил, что тебе стерли воспоминания и заменили их на какие-то жалкие человеческие. Надо было тебя срочно возвращать в норму, вот я и придумал все провернуть на том празднике, что устраивали люди…
Саске недолго размышлял над всем, что сейчас ему сказали. Все казалось вполне логичным. Объясняет непонятную семью, его нелюдимость, внешность и запутанную память. И Саске был бы счастлив, если бы блондин и правда оказался только его и больше ничей. Ведь он был тем, на кого у Учихи впервые, в той жизни, что он помнил, встал и вообще проявились хоть какие-то эмоции.
Однако кое-что его все же разозлило…
Блондин уловил в ауре брюнета просыпающийся гнев.
— В чем дело, Саске? – с беспокойством спросил парень и невольно вздрогнул от яростно сверкнувших, ставшими кроваво-красными, глаз его супруга.
— Та комната соблазна… Ты сколько раз мне, получается, изменил? – прошипел Учиха, даже не почувствовал, как против воли его клыки удлинились.
— Я тебе не изменял! Ты что?! То, что люди принимали за секс, был лишь глюком от того порошка, что я им сыпал в напитки! – испуганно воскликнул блондин.
— Да ну… — злобно протянул Саске.
— Ты лучше посмотри, мое зелье работает! Видишь, не зря я у алхимиков и ведьм учился. Ты уже восстанавливаешься, по крайней мере, физически… — продолжил оправдываться блондин, вставая с места, потому что быть вблизи разъяренного и крайне ревнивого вампира быть не хотелось…
— И вообще, чего ты ко мне прицепился! Сам-то, небось, столько раз мне изменил с людишками… — обиженно фыркнул блондин, но все же продолжил пятиться от кровати.
— Ничего подобного. Ты вообще стал первым, на кого у меня встал за все время. – почти прорычал брюнет, вставая с постели, не обращая внимания ни на опрокинутый поднос с завтраком, что теперь запачкал шелк простыни, ни на свою наготу.
В голубых глазах на последнее заявление ярко сверкнуло счастье и облегчение, но все-таки злой не понятно на что вампир нервировал. В такие моменты они с Саске либо дрались, либо занимались сексом. Интересно, что в этот раз…
Додумать блондину не дал рывок. Брюнет потянул и опрокинул его на кровать, прямо на чашку с горячим чаем, что обожгла спину блондина жидкостью и осколками посуды. На него сразу сверху навалился Учиха.
— Чокнутый, — прошипел от боли оборотень.
— Такой только с тобой, Нару… — прорычал в ответ вампир и грубо, собственнически, поцеловал супруга. Потом блондина перевернули на живот на другую сторону огромной кровати, смахнули с нее остатки завтрака, чтобы не мешались. Вампир осмотрел израненную осколками загорелую спину, и так всю покрытую шрамами, и нежно припал губами к ней, как бы извиняясь. Он водил по ней языком, слизывая кровь, вытаскивая из-под кожи осколки чашки и по-садистски наслаждаясь супругом таким образом. Ведь голова уже одурманена пьянящим ароматом розы и сандала, видом обнаженного загорелого тела его оборотня и неповторимых ощущениях, когда все встает на свои места, и к тебе возвращается память. Об этом теле, о всем времени, что пережил рядом с блондином, о всех войнах за власть, которые они вместе не раз выигрывали, поддерживая друг друга, и как были счастливы, уединяясь.
Блондин под ним уже начал постанывать и возбуждаться, уж это Саске всегда учует первым. Брюнет закончил со спиной и повернул Наруто себе лицом. Смуглые щеки уже покрыл легкий румянец, дыхание сбилось, а голубые глаза начали становиться красными. Так было всегда, когда его кровь кипит.
— Наверстаем упущенный год, Нару? – прошептал на ушко брюнет, сразу начиная посасывать мочку.
— Как пожелаешь, кровосос, — фыркнул блондин. Все-таки, сегодня это выльется в секс… Сумасшедший, умопомрачительный секс…
— Где там наши игрушки?.. – хитро протянул Саске, вспомнив, что в прошлый раз блондин использовал парочку.
— Там же, где и всегда, Учиха, — выдохнул оборотень, скалясь в безумном от счастья оскале.
Его король вампиров вернулся.
И он теперь должен отработать все время расставания.
А оборотень уже позаботился о всех домовых-стукачах и восставших против них ведьм, сделавших покушение. Разорвал в клочья собственноручно и публично, чтобы все знали, что так будет с каждым, кто посягнет на него или Учиху.
А сейчас время заработать еще пару шрамов в порыве страсти от любимого кровососа…

@темы: фанфики, нару\сасу, NC

---

Наброски яойной манги

Автор:  Лира Джанко
Фэндом: Death Note
Персонажи: L/Лайт, Миса

Рейтинг: NC-17
Жанры: Ангст, PWP, Слэш (яой)
Предупреждения: OOC
Размер: Мини, 5 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание:Написано в соавторстве с  ilana
Миса обещала подружкам нарисовать яойную мангу, а Лайта и Рюдзаки попросила позировать...

Публикация на других ресурсах:
Нельзя. Сами разместим.

Примечания автора:
Сперва ilana наваяла зарисовку про мангу, а потом пришла Лира и нагло впихнула туда энцу. А после общими усилиями это довели до той кондиции, которую вы видите сейчас)))
— Так, а теперь идите к кровати…
— Хорошо…
— Эй, эй, подожди! Зачем вы перестали обниматься? Так и идите вдвоем… — оторвавшись от листа бумаги с набросками, Миса недовольно уставилась на парней.
— Это нецелесообразно…
— Зато это правильно! Вернитесь к двери.
— Ксо…
— Лайтик, не ругайся! Ты же сам согласился позировать…
— Ты не предупреждала, что это яой.
— Ну пожа-алуйста… — канючила девушка. – Я уже пообещала девочкам, что нарисую этот комикс для праздника. Пожалуйста-пожалуйста!..
— Я-то не обещал этого никаким «девочкам»!
— Ты обещал это мне. Лайтик, пожалуйста, всего три кадра… — модель умильно похлопала глазками.
— Ладно… — тоскливо вздохнул Лайт. – Пошли, Рюзаки, нас ждет второй дубль.
— Или четыре… Ну, максимум пять… Я просто, как вы понимаете, не очень хорошо умею рисовать мангу, — с самым невинным видом "обнадёжила" их Миса.
— И слава богу. Так, значит, мы обнимаемся, как бы целуемся, идем в койк…
— Подожди!
— Ну что еще? — недовольно спросил L.
— Поменяйтесь местами.
— Что? — Лайт неверящими глазами посмотрел на девушку. Нет, она действительно именно это и сказала.
— Поменяйтесь. Пусть Рюга… Рюзаки будет сэмэ.
— С чего это вдруг?
— Лайт, не спорь с ней. Какая разница, не на самом же деле нам заниматься сексом. Чем быстрее договоримся, тем быстрее закончим.
— Рюзаки, ты лапочка! –Миса захлопала в ладоши, чуть не растеряв при этом все свои наброски. — Лайтик, ну давай, становись к стене!
— Сумасшедший дом… — пробормотал Лайт, не очень вежливо отпихивая в сторону зазевавшегося Рюзаки. — Нет, ты все-таки можешь мне объяснить, почему я — укэ?
— Потому что… — Миса смутилась. — Ладно, неважно, просто мне так рисовать удобнее. У Рюзаки спина более… выразительная.
— У Рюзаки? Спина? — Лайт засмеялся. — Ты хочешь распугать всех подружек такими страшными картинками?
— Лайт… — L снова хотел сказать, чтобы Лайт не тратил время на препирательства, но решил заставить его замолчать другим способом. Крикнул: — Миса, рисуй, пока он не вырвался, — и залепил ему рот поцелуем.
Миса восторженно пискнула и принялась быстро делать наброски. Но уже на втором в ее глазах появилась некая озадаченность, сменившаяся озабоченностью, а после третьего она сказала:
— Ладно, хватит! Миса, конечно, очень благодарна Лайтику за то, что он ради нее готов даже целоваться с Рюзаки, но если он будет делать это так долго, Миса, чего доброго, начнет ревновать! — она хихикнула, показывая, что это всего лишь шутка и на самом деле она, конечно, ни в чём подобном заподозрить Лайтика не может.
Лайт оттолкнул L от себя, тяжело перевел дыхание, вытер губы.
— Давно не ел столько сладостей. Так, что дальше? Мы, не прерывая объятий, идем в койку?
— Ага… И раздеваетесь на ходу.
— Слушай, что мы тебе, акробаты? Обниматься, идти, еще и раздеваться, еще и, наверное, иногда целоваться при этом…
— Ты считаешь это чем-то необычным? Гм… Ты девственник? – равнодушно поинтересовался Рюзаки, очевидно, считая все, отвергнутое Лайтом, вполне нормальным.
— Хихик… Я хотела сказать, это очень здорово, что Лайт ждал Мису так же, как она его, но…
— Да перестаньте вы! Я об этом… — Лайт тряхнул рукой. Наручники весело зазвенели.
L задумчиво перевел взгляд на цепь. Потом на Мису.
— Если ты пересядешь ближе к двери, мы будем заслонять от тебя цепь.
— То есть наша одежда на ней повиснет и не будет мешать рисовать? — уточнил Лайт. — Всё равно, я обязательно споткнусь. Мне же еще и задом наперед надо будет идти.
— Лайт, не прибедняйся. По физкультуре у тебя тоже всегда были пятерки – значит, у тебя должна быть отличная ориентация в пространстве.
— Так, — сказала Миса, уже перетащившая свой стул к другой стене. — Начинайте!
— Хорошо… Значит, мы обнимаемся, целуемся…
— Я уже рисовала, как вы целуетесь, давайте, раздевайтесь скорее!
— Ну… Я подумал, возможно, тебе лучше будет и эту сцену перерисовать с нового ракурса… Ты согласен, Лайт?
— М-м… Угу. Но если не надо, то не надо.
— Хорошо. Я начинаю его раздевать.
— Мы оба начинаем друг друга раздевать. Что я тебе, чучело, что ли?
— Хорошо. Мы оба начи… — тут уже детективу помешали комментировать свои действия, причем тем же способом, каким он сам пятью минутами ранее заткнул Лайта.
— Мальчики! — обиженно воскликнула Миса. — У меня тоже не так уже много времени…
— Ладно… Порадуем… девушку… — Лайт неловко содрал с Рюзаки майку, тот, несмотря на все помехи, методично освобождал от одежды его самого.
— К кровати идите! — крикнула Миса, торопливо чиркая карандашом по бумаге. — Не будете же вы тут голые бегать по комнате!
— А, ну да… — Рюзаки, схватив Лайта в охапку, развернул его спиной к дивану и двинулся вперед. Одежда гирляндой тянулась за ними, попадая под ноги.
— Я сейчас упаду! — заорал Лайт. — Нет, я думаю, люди все-таки как-то по-другому ходят, когда… в таких ситуациях, в общем.
— Да, пожалуй, — кивнул Рюзаки. — Как минимум, они ходят быстрее.
— Если я буду идти быстрее, — сказал Лайт сквозь зубы, снова натягивая рубашку, чтобы сбросить ее в следующем «дубле», — Миса не успеет нас нарисовать. И мне придется ходить тут еще десять раз.
— Мальчики, ну идите уже как-нибудь, — грустно сказала Миса. — Я потом дофантазирую.
— Ладно. Значит, мы идем, — L вместе с Лайтом продвинулся на шаг к дивану, — целуемся, — притянув его к себе, ткнулся лицом в плечо, — раздеваемся, — левой рукой на ходу стянул с него опять рубашку, — продолжаем идти… Дальше что там в твоих веселых картинках планируется?
Лайт, который, кажется, слишком хорошо вошел в роль, запоздало остановился, пытаясь прийти в себя. Нервно моргнув, посмотрел на Мису в ожидании ответа.
— Ну… вы ложитесь, — девушка пожала плечами.
— Как именно? Я швыряю его на кровать и прыгаю на него сверху? Мы садимся рядом на край и затем ложимся? Мы залазим на кровать на четвереньках? Я сажаю Лайта на кровать, становлюсь перед ним на колени, целую его, в общем, присоединяюсь к нему несколько позже? И зачем мне вообще куда-то ложиться — разве не проще будет ему просто опереться на эту кровать? Раз уж ты сказала, что в твоих картинках это будет именно кровать, а не диван, как у нас.
— Ничего не понимаю, — забормотала Миса, зажимая уши руками. — Ложитесь как хотите, Миса не знает, как это делается, у Мисы всё перепуталось в голове!..
— Лайт, — L повернул его лицо к себе. — Будем рассуждать логически. Ты сам расстегнешь на себе штаны или это сделаю я? В зависимости от этого и будем выбирать первоначальную позу.
В начале этой его реплики Лайт только непонимающе хлопал ресницами, в середине — готовился сказать какую-нибудь гадость, а в конце только хмуро ответил:
— Сам. Чисто логически — я уже снял с тебя футболку, мне всё равно руки некуда девать.
— Замечательно. Тогда на подходе к кровати ты должен развернуться и залезть на нее на четвереньках. А я вслед за тобой. Ну и…
— Мне это не нравится, — сказала Миса дрожащим голосом. — Я передумала, может, все-таки Лайтик будет сэмэ, а Рюзаки укэ?
L вздохнул. Лайт посмотрел на него, потом на Мису, потом снова на L. И сказал:
— Пусть будет как есть, лишь бы разделаться с этим поскорее, ладно?
— Ну ладно, — с сомнением согласилась Миса. — Я не настаиваю. Тогда залазьте уже на кровать.
— Хорошо… Значит, мы обнимаемся, — Лайт полуобнял Рюзаки, тот с готовностью прижал его к себе, — целуемся, — прижался щекой к его холодной щеке, — я снимаю брюки…
— Я расстегиваю свои…
— Лайтик…
— И я падаю на кровать и лезу на нее…
— А я лезу за ним…
— Ла-айтик… Не надо было на самом деле снимать штаны… Я бы дофантазировала…
— Чёрт, да что же это такое! — Лайт, злой и раскрасневшийся, вскочил и натянул брюки. L тем временем флегматично застегнул ширинку и уселся на диване, ожидая, чем все закончится, и не вмешиваясь в разговор. — То ей разденься, то ей оденься, то ей начни целоваться у двери, то ей залезь на диван… Думаешь, для меня это вот так вот совсем просто и нормально — раздеться перед девушкой до трусов?
— Думаю, нет, — сказала Миса грустно. На глаза ее навернулись огромные слезищи. — Лайт, прости. Я не буду больше вам мешать… Я не буду… — смяв все изрисованные листы и швырнув бумажный ком в сторону Рюзаки-разлучника, она вскочила и выбежала из комнаты. Лайт сделал два шага за ней, но остановился раньше, чем цепь натянулась.
— Как ты думаешь, что это с ней? — спросил L, доставая из кармана чупа-чупс. Лайт повернулся к нему, собираясь дать какое-нибудь объяснение. — Хотя нет, не надо. Я понял. Бедная девушка. Надеюсь, этот инцидент не помешает расследованию.
— И что дальше?
— Гм… После того, как мы залезли на кровать со спущенными штанами? Я думаю, дальше надо…
— Да ну тебя, — сказал Лайт, махнув рукой. — Я же серьезно.
— Я тоже, — сказал L. Подобрав один из листков, брошенных Мисой, он осторожно развернул его. — Жаль. Хороший бы был яой.
— Хороший? А ты яой любишь? — подозрительно сощурился Лайт.
— Люблю, — кивнул детектив. — И даже больше, чем ты думаешь...
Дальше все произошло так быстро, что Лайт не успел ничего понять, просто через пару секунд он обнаружил, что лежит на диване, крепко прижатый к нему тощим телом Рюдзаки, а тот, вклинив своё колено между его бёдер и заведя за голову обмотанные цепью (когда успел?!) запястья Лайта, с хищной усмешкой пристально смотрит ему в глаза.
— Какого?... — договорить Лайт тоже не успел — Рюдзаки впился ему в губы грубым поцелуем. Он мял своими губами рот Лайта, покусывал то одну, то другую губу, а когда Лайт, тщетно пытаясь отвернуться и что-то сказать, приоткрыл рот, протолкнул туда язык, касаясь им его языка.
"Господи! Неужели он собрался меня... изнасиловать?! — билась в голове Лайта паническая мысль. Он заёрзал, задергался, пытаясь вырваться из хватки детектива — тщетно. В какой-то момент его пах крепко прижался к паху Рюдзаки, и Лайт ощутил его возбуждение и — к своему ужасу и стыду — отклик собственного тела. — Я извращенец..." — с этой мыслью Лайт заметно ослабил свое сопротивление.
А Рюдзаки, видимо, тоже почувствовал реакцию Лайта, потому что на миг оторвался от его губ, глядя в глаза своей "жертве", ухмыльнулся довольно и бесстыдно — и атаковал шею юноши: целуя, вылизывая, покусывая...
...Немного успокоившись, Миса решила все-таки вернуться и забрать рисунки: она ведь обещала девочкам эту мангу. Конечно, все её наброски теперь смяты, придется перерисовывать заново... Ничего, это не так уж и трудно.
Заглянув в комнату, Миса обомлела: её Лайтик, прижатый к дивану этим паршивцем Рюдзаки, ёрзал, не то пытаясь высвободиться, не то в нетерпении, а тот был занят тем, что сосредоточенно вылизывал его ушко. Одной рукой детектив удерживал руки Лайта над его головой, а где была другая, Миса не разобрала. Где-то... между их телами.
— Ну же, скажи, что ты этого хочешь... — по-кошачьи промурлыкал Рюдзаки на ухо Лайту.
— Да пошёл ты в жопу, извращенец!
— Как пожелаешь, — ухмыльнулся тот, закидывая одну ногу Лайта себе чуть ли не на плечо, и толкаясь в юношу.
Миса не знала, что держало её у двери. Можно было ворваться в комнату и с криком "Ах вы извращенцы!" накинуться на парней с кулаками, или захлопнуть дверь и убежать прочь, прочь отсюда... Но она по-прежнему стояла, заглядывая в приоткрытую дверь, и со слезами на глазах наблюдала, как её Лайтик сперва охает от боли и пытается вырваться, а потом начинает постанывать уже явно от удовольствия и подаваться навстречу движениям детектива...
— Ненавижу... — тихо всхлипнула Миса.
Рюдзаки наконец-то отпустил руки Лайта, но тот, вместо того, чтобы оттолкнуть, запустил пальцы в растрёпанные волосы любовника, перебирая их в блаженном полузабытьи. Он выгибался под Рюдзаки, неосознанно стараясь глубже впустить его в себя, и тихо сходил с ума от удовольствия. Твердый пенис Эла внутри, так замечательно заполняющий его, задевающий простату при каждом движении, умелая и ласковая рука на его собственном члене... Безумие, сладкое и бесстыдное.
А Элу сносило крышу оттого, как страстно отзывался на его действия Лайт, как тесно его мускулы сжимали возбуждённую плоть детектива. Он прижимался в жадном поцелуе к губам Лайта, скользил ладонью по его члену, а другой рукой пощипывал и слегка выкручивал сосок юноши, отчего тот, кажется, приходил в еще больший экстаз. Восхитительно...
Оба парня испытали оргазм одновременно. Прижимаясь друг к другу, вздрагивая от наслаждения, они не услышали, как захлопнулась дверь, и в коридоре раздался дробный стук каблучков — Миса убегала, размазывая по лицу слёзы...
Когда же они немного пришли в себя, Лайт поднял всё еще затуманенный взгляд на Рюдзаки и сонно проговорил:
— Всё-таки ты извращенец...
— Но тебе ведь понравилось.
— Хм... не буду спорить.
...А Миса, закрывшись у себя в комнате, тихо плакала.
-Ну зачем?.. – всхлипывала она, уткнувшись в подушку. – Зачем я решила попросить их помочь мне? Могла бы сама... нафантазировать... Ещё и лучше получилось бы! И я бы... не знала... – И она зарыдала ещё горше, изо всех сил стискивая подушку в объятиях.
Миса не знала точно, сколько времени она так проплакала. Долго, пока слёзы не кончились сами.
-Ладно, хватит уже... – вздохнула девушка и, нехотя встав с постели, поплелась в душ. – От слёз глаза опухают, и морщинки быстрее появляются. Мне нельзя плакать, иначе я стану некрасивой, и тогда Лайтик уж точно никогда-никогда не будет меня любить!
Прохладная вода смывала с лица Мисы косметику и слёзы, на место боли приходили опустошение и апатия. Мисе казалось, что это всё же лучше, чем боль.
-И всё-таки я не понимаю... – тихо проговорила она. – Почему? Почему я нужна целой куче парней – но только не тому, который нужен мне самой?..
Мисе не хотелось об этом думать. Сейчас ей вообще ничего не хотелось. Выйдя из душа, она забилась под одеяло и вскоре уснула пустым сном без сновидений...
Проснувшись на следующее утро, Миса не сразу вспомнила события предыдущего дня – только когда, потянувшись, задела рукой что-то, зашуршавшее по подушке. Миса почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы...
"Неужели?.. – подумала она. – Неужели эти паршивцы притащили сюда те смятые наброски, чтобы ещё больше меня расстроить?.."
Но, приглядевшись, Миса поняла, что видит совсем другие рисунки, нарисованные вовсе не её рукой. Яойная манга. Законченная. На разных листах рисовка немного отличалась, похоже мангу рисовали вдвоём...
"Вот как... – крутилось в голове Мисы. – Они нарисовали её для меня... Подумать только..."
Манга получилась нежной и романтичной, а постельную сцену парни явно старались прорисовать по минимуму, будто не хотели расстраивать девушку напоминанием о вчерашнем. Раз за разом пролистывая мангу, Миса не знала, плакать ей – или всё же улыбаться...

@темы: фанфики, тетрадка, NC

---

Squalo/Belphegor

Автор:  Abandoned soul
Бета: Ворд-моя бета. А еще-знания по русскому языку,накопленные за 11 лет убитой в школе жизни
Фэндом: Katekyo Hitman Reborn
Персонажи: Squalo/Belphegor
Рейтинг: NC-17
Жанры: Ангст, Даркфик, Драма, POV, Психология, Слэш (яой)
Предупреждения: Нецензурная лексика, BDSM, Ченслэш, OOC
Размер: Мини
Статус: закончен
Описание:Принц сравнительно недолго пребывает в Варии,ему пока лишь 16 лет.Он не думает ни о чем и,тем более,ни о ком,но,побыв совсем немного в этой организации,Бельфегор все чаще и чаще ловит себя на мысли, что его крайне занимает одна личность...Одним словом-читайте сами)
Публикация на других ресурсах:
Только с разрешения автора. Есть.
Примечания автора:Да,Бел банален до сумасшествия.Да,Бел не влюбился бы в Скуало,ну или наоборот.Еще раз да,у автора извращенная фантазия,не надо мне указывать на это в комментариях.Фик был написан под влиянием сильных перемен в жизни,поэтому такой сопливенький получился.Моя первая публикация,но о снисхождении не прошу.Прошу лишь критику по делу,тапки-сапоги-туфли-все словлю,лишь бы не без причины.


То, о чем я сейчас думаю, наверное, необычно. Полагаю, многие считают, что мне никогда не было дела до Варии, как до особой «семьи», членом которой я являлся с некоторых пор. Меня не заботила организация, как, впрочем, и все те, кто в ней находились. Я ведь Принц, разве меня должны волновать люди неблагородного происхождения? Мое сотрудничество с ними-вынужденная мера, пусть думают, что я разделяю их цели. Мне они, по крайней мере пока, не мешают, хотя я и люблю работать в одиночку. Не стану отрицать, меня в какой-то степени раздражает то, что мной, представителем голубых кровей, может кто-то помыкать, ведь я всего лишь офицер по званию. И если раньше я еле подавлял в себе жажду крови, желая к чертям размазать по стенке всех тех, кто смеет мне указывать, то сейчас я, как ни странно, отношусь к этому более терпимо, хотя прошло не так много времени с момента моего поступления в Варию. Более того, все чаще ловлю себя на мысли, что я хочу «получать внимание» от некоторых своих «товарищей», если их можно таковыми назвать. Самое страшное-мне стыдно самому себе признаваться, что в моих мыслях поселился человек, который, в какой-то степени, в прочем, как и я сам, неуравновешен и может даже пригрозить, а в иной раз и врезать за излишнюю язвительность с моей стороны. Человек, имеющий власть…именно надо мной. Сам не понимаю, как такое могло произойти. Неужели не все в этой жизни я могу просчитать и рассчитать? Или, может, я не такой гений и теряю хватку? Меня это взволновало бы пару месяцев назад, но не сейчас. Ты нужен мне, как и безумие, которым я был одержим с момента убийства брата. Ты нужен мне, как нужен был и он…Я его ненавидел по разным причинам. Не только потому, что он был старшим, в каких-то моментах лучше меня. Я ненавидел его потому, что мы, не смотря ни на что, были отражениями друг друга…Возможно, именно в такой мере я измеряю свою любовь к нему. Лютая ненависть в моем понятии-одно из проявлений страстной любви. Смерть-высшая форма этой самой «любви», которой только я мог удостоить своего старшего брата. Мне казалось, что более никто, кроме него, не вызовет во мне этих эмоций, но…даже гении могут ошибаться, хотя это и непростительно. А ведь все начиналось, в какой-то степени, забавно. Язвительность с моей стороны-истошные, оглушающие вопли и крики с твоей, попытка воспротивиться приказу или колкий комментарий с долей пренебрежения-подзатыльник в лучшем случае обеспечен. И так день изо дня. Это должно бы унижать мое достоинство, но в один из очередных дней, которые я проводил наедине со своими мыслями, я осознал, что нуждаюсь в тебе, Скуало…Безумие ли это? Не исключено, но ведь оно смешано с моей кровью и течет по жилам, заставляя сердце биться, а мозг-думать. А правильно ли то, что я, всего лишь 16-ти летний подросток, представитель королевского рода, помешан на 22-ух летнем боевом капитане Варии? Вообще тот факт, что я увлечен мужчиной…Хотя, разве меня когда-нибудь волновало то, подчиняются ли мои действия общему порядку или могут иметь логическое объяснение? Я-принц, и мне в этой жизни дозволено все…фактически. Признаюсь, я ставлю под сомнение тот факт, можешь ли ты принадлежать мне…Хотя, ты-тот, кому я сам бы желал принадлежать. В прочем, я ведь пока не прилагал особых усилий, кроме как, порой, выводил тебя из состояния равновесия, что сделать не так уж и сложно. Стоит лишь направить свои мысли в нужное русло и, думаю, я достигну желаемого результата.
Выработка плана по осуществлению задуманного занимает пару дней. Слишком долго для меня, но ты-особый случай, и хотя бы по этой причине можно позволить себе такую роскошь. Я, думаю, все предусмотрел. План проработан слишком хорошо, до мелочей, поэтому процент его срыва максимально приближен к нулю. Но все же не стоит забывать о том, что ты не предсказуем, и связано это не только с твоей излишней эмоциональностью и импульсивностью. В прочем, это лишь распаляет мой интерес еще сильнее, хотя провал может быть фатален. Сегодняшний день просто создан для претворения задуманного в жизнь. Хотя уточню, что для такого лучше будет поздний вечер или даже ночь, чего я с нетерпением жду.


Усталость после очередных заданий играет мне на руку, так как все члены Варии, как и планировалось, отходят ко сну чуть ли не сразу после возвращения. Я и сам, если быть честным, немного устал, но мне предстоит то, чего я все это время ждал. Возможно, именно мысль об этом заставляет меня не валиться с ног от утомления. К тому же, видя тебя перед глазами, отмечая лишний раз твою энергичность, к которым относятся не только шумливость и столь яркая жестикуляция, но и вообще твоя манера поведения, я чувствую в какой-то степени прилив энергии, ведь что-то не позволяет мне показывать перед тобой, именно перед тобой, свою слабость. Кажется, ты совсем не чувствуешь усталость. Интересно, тебе вообще знакомо это понятие? Наверное, знакомо, как и всем людям, просто ты никогда не задумываешься об этом, особенно при других членах Варии. Напоследок передав всем боевым товарищам ценные указания, полученные от Занзаса, а так же оценив работу каждого из нас в своем духе, а именно на повышенных тонах с периодическими выкриками любимой фразы, ты уходишь в свою комнату, которая, скорее, напоминает рабочий кабинет. Для каких-либо пререканий ни у кого из нас нет ни сил, ни желания, поэтому всей толпой, изредка зевая и потягиваясь, мы направились на отдых. Не желая идти вместе с этой оравой, я немножко отстал от них, стараясь идти в самом конце и всем своим видом показывая нежелание что-либо обсуждать, а так же дурное настроение. Благо, долго идти по коридору не пришлось, так как моя комната располагалась сравнительно недалеко. Наконец я мог быть наедине с самим собой, возможно даже немного отдохнуть перед осуществлением задуманного. Надо ведь было подождать, пока члены Варии не разойдутся по своим комнатам, и лишь потом действовать. Не хочу лишних свидетелей, а затем и глупых сплетен. Буквально падаю на кровать и устремляю взгляд в потолок, мысленно считая оставшиеся минуты. В очередной раз прогоняю в голове составленный план, тщательно прорабатывая в сотый раз каждую мелочь и выявляя возможные, непредвиденные варианты поворота событий. Наверное, в таком состоянии, состоянии отстраненности от всего мира и полном уходе в свои мысли, я пробыл около часа, по крайней мере минуты тянулись до ужаса долго, еще и в совокупности с тишиной, царившей не только в моей комнате, но и в самой Варии. Возможно, на самом деле прошла лишь четверть часа, но чтобы убедиться, нужно было поискать часы, которых, увы, не было. Не предусмотрел в интерьере комнаты такой мелочи. Решив, что время пришло, поднимаюсь с кровати и, окончательно избавляясь от чувства усталости, тихо открываю дверь и выхожу в опустевший, тихий коридор. Не рискну включать свет-просто лишняя мера предосторожности, к тому же, я прекрасно помню, где расположена твоя комната, я до нее могу даже с закрытыми глазами дойти. Прежде, чем повернуть дверную ручку, осторожно озираюсь по сторонам, стараясь уловить чей-нибудь силуэт в полутьме коридора. Вдруг кому-то не спится. Убеждаюсь в очередной раз, что все в порядке, после чего немного приоткрываю дверь и проскальзываю в твою комнату, бесшумно закрывая дверь следом на щеколду. Подкрадываюсь к дивану, на котором ты удобно расположился и успел даже задремать. Совсем чуть склоняюсь над тобой, всматриваясь в черты лица, тускло освещаемом лунным светом, слабо просачивающемся через частично задвинутые шторы. Ты красив…очень красив, я могу это с уверенностью сказать. Сейчас, вглядываясь в твое лицо, я не думаю о твоем происхождении, ведь ты навряд ли принадлежишь какому-либо королевскому роду. Меня это не волнует в данный момент, ведь я занят более важным делом. Невольно пробегаюсь взглядом по наполовину свисающим с дивана практически белоснежным, длинным прядям волос. Таким волосам могла бы позавидовать любая девушка, и они прибавляют всему твоему нынешнему виду определенную, чарующую красоту. Признаться, иногда я невольно засматриваюсь на тебя, особенно когда ты возмущаешься. Нужно ведь было уродиться с такой внешностью, поистине королевской, и иметь такой взрывной, задиристый характер! В прочем, в этом что-то есть. Твоя рука, к которой и был прикреплен меч, немного дрогнула, и я невольно обратил внимание на остро отточенное лезвие, отразившее блеклый лунный свет. Даже отходя ко сну, ты не избавляешься от оружия, и я, разбудив тебя, рискую схлопотать отнюдь не крик и подзатыльник. Хотя меня это, почему-то, пугает не так сильно. Немного посмотрев на лезвие, расплываюсь в своей хищной улыбке, будто предчувствуя дальнейший ход событий, после чего, уперевшись обеими руками в подлокотник, склоняюсь над тобой еще ниже. Осторожно убираю прядь твоих волос, тем самым открывая ушко, и еле сдерживаю желание прикоснуться к его краю губами и, поцеловав, зашишикать, тем самым разбудив тебя. Нет, я хочу растянуть этот момент, поэтому мои губы останавливаются в нескольких миллиметрах от ушной раковины. Я даже стараюсь не дышать, чтобы не потревожить тебя. Чуть приоткрываю губы и, все же решив себе позволить эту маленькую слабость, кончиком языка касаюсь края уха. В ответ на мое действие ты зашевелился, поэтому я тут же, прекратив улыбаться, приподнял голову, устремив на тебя взгляд. Что-то недовольно проворчав сквозь полудрему, ты все же успокоился, свесив руку, к которой крепился меч, с дивана, а другой рукой закрыл глаза. Несколько шумно, но в то же время облегченно выдохнув, я отошел от подлокотника и, подойдя к краю дивана, вновь склонился над тобой, уперевшись рукой в спинку мебели. Кажется, сейчас ты не просто дремлешь, ты именно спишь, держа свои губы чуть приоткрытыми. Чертовский соблазн, которому надо бы сопротивляться, но такой шанс выпадает не каждый день, поэтому я, набравшись сил и духу, накрываю своими губами твои. Касаясь губ сначала легко, едва ощутимо, я осмелел от чувства вседозволенности и, на секунду забыв о том, какими могут быть последствия, прижался сильнее к твоим губам, прикрыв глаза, вечно скрываемые длинной, густой челкой. Вот она, моя фатальная ошибка, за которую я расплачиваюсь теперь недостатком кислорода из-за крепко сжатого горла. Ты отреагировал мгновенно, сцепив пальцы на моей шее и своеобразным рывком оттолкнув от себя в сторону. Еле удержавшись на ногах, чуть опускаю голову, открытым ртом вбирая в грудь воздух, а ты, резко приняв на диване сидячее положение и устремив на меня гневный взгляд, уже держишь около своей груди руку с прикрепленным к ней оружием, другой рукой вытирая свои губы.
-Врааай!! Какого черта ты делаешь, идиот!? Совсем крыша поехала, или жить надоело!?-ты переходишь чуть ли не на привычный для тебя крик буквально спросонья, но меня ни чуть не пугает тот факт, что члены Варии могут проснуться.
Ни для кого из них твоя манера общения не является удивительной. Если они и проснутся, услышав этот ор, то не станут прибегать, чтобы узнать причину крика. Нам, в принципе, нет дела до друг друга, у каждого есть право на свою личную жизнь, доступ в которую ни кем не нарушается. В худшем случае решат, что ты в очередной раз не поладил с Занзасом. Это меня лишь забавляет, как и твоя агрессия, поэтому на губах медленно появляется улыбка, которая с каждой секундой становится все шире и шире. Выпрямившись, прячу руки в карманах своих узких брюк, ведь плащ, являющийся неотъемлемой частью гардероба, остался спокойно висеть в моей комнате. Не хочу тебе ничего говорить, хочу над тобой поиздеваться таким образом, поэтому единственное, чего ты удостаиваешься с моей стороны, это шишикание, которым я тебя буквально одариваю, не заботясь о том, что ты сейчас в не самом хорошем настроении, особенно после моей выходки. Вижу по твоим глазам, ты меня сейчас готов разорвать на части, и, желая окончательно вывести тебя из себя, просто прохожу мимо тебя с приподнятым подбородком, чуть ли не в открытую насмехаясь над тобой. Ждать твоей реакции приходится недолго. Стоило мне подойти к двери, как ты тут же рванулся с дивана и, настигнув меня буквально за доли секунды, резко схватил за плечо и повернул к себе, прижав к двери и приставив к горлу лезвие. В принципе, я ждал эту реакцию, так что она меня не пугает, скорее, желанный результат. Я ведь и уходить никуда не собирался, сам же запер дверь на щеколду, просто ты слишком легко повелся на такой простой трюк.
-Я тебя спрашиваю! В самом деле надоело!?! Не посмотрю, что мы в одной организации, глотку перережу!!!-вновь переходишь на крик, немного склонившись надо мной и стараясь смотреть прямо в глаза, которых не видно из-за челки.
Еще один шанс сделать то, что я сделал до этого. Правда, на этот раз есть маленькое препятствие, а именно-меч у горла. Одно неверное движение с моей стороны, и я буквально захлебнусь в своей же крови. Ты можешь убить, я знаю. Но даже если так-перспектива умереть от твоих рук мне не кажется такой плохой, хотя я и планирую еще сделать пару дел, прежде чем отойду на покой. На свой страх и риск, я стараюсь немного приблизиться к твоему лицу, но в ответ на мои действия ты лишь сильнее прижимаешь лезвие к горлу, заставляя меня приподнять подбородок и сильнее прижаться затылком к стене, дабы избежать ранения. Вместе с этим действием, челка немного сбивается на бок, приоткрывая тем самым один из вечно скрываемых ей глаз. Сначала ты обращаешь внимание на мою улыбку, которая свойственна, наверное, только психопатам, ведь тебе и не передать, что именно я испытываю, ощущая холодный металл около бьющейся на шее жилки. Затем ты устремляешь свой гневный взгляд мне в глаза, и кажется, что ты даже немного опешил или растерялся, поймав мой взгляд. Неужели ты, наконец, понял, почему я так поступил? Тебе хватило одного взгляда, чтобы понять, ведь не даром говорят, что глаза-зеркало души человека. По моим глазам можно сказать, что я болен не только душевно. Я, прежде всего, болен на данный момент именно тобой, и пока я не испью всю эту боль до дна, не почувствую ее привкус на своих губах, не познаю ее телом, я буду предпринимать подобные попытки и далее, рискуя, в конце концов, распрощаться с жизнью.
-Я обязан ответить? Что захотел, то и сделал, на то я и Принц,-даже находясь в подобной ситуации, пытаюсь хамить тебе, стараюсь выбесить тебя, разозлить, показать, что я волен в своих желаниях и действиях и отчитываться не буду.
Возможно, ты поверил бы моим словам, но мой взгляд, вожделенный, чуть ли не умоляющий, выдает меня с потрохами, хочу я того или нет. Кажется, этими глазами я давлю на твою жалость, если она, конечно, имеется у нас, членов Варии. Но ведь что-то заставляет тебя ослабить давление на мою шею, немного отстранив лезвие. Некоторое время мы просто смотрим друг другу в глаза, молча, стараясь понять мысли каждого, возможно даже ведя тайную борьбу. Странно, но ты успокоился как-то слишком быстро. Слишком странная смена гнева на милость, и именно это заставляет меня прекратить так широко улыбаться. Зато теперь на твоих губах появляется что-то вроде ухмылки, и даже я не могу понять, забавляет ли тебя то, что ты узнал, или же что-то иное? Медленно прижимаешь ладонь к двери, буквально около моего виска, после чего вновь приставляешь лезвие меча к горлу, стараясь оставить на шее след. Опять это ощущение, заставляющее внутри все буквально клокотать и чувствовать себя параноиком. Немного приоткрываю губы, заглатывая воздух с некоторой хрипотцой, но если бы я знал, что за этим последует, то наполнил бы легкие кислородом сильнее. Ты не стал церемониться, даже не дал мне возможности вновь съязвить, так как резко подавшись вперед, яростно впился в мои губы. Стоит ли говорить о том, что я испытывал? Это, прежде всего, шок, ведь теперь, кажется, мы поменялись местами, и из хищника я сам вот-вот превращусь в жертву. Если, конечно, уже не превратился. Ты целуешь требовательно, грубо, стараясь и здесь доказать свое превосходство, доминирование надо мной, проникая языком меж губ и буквально заполняя им все пространство во рту. Кажется, я даже онемел от твоих действий, я, как бы мне не было стыдно самому себе в этом признаваться, боюсь нарушить этот момент, ведь меня никто никогда не целовал именно так. Единственный человек, которого я сам когда-то целовал, это был мой покойный брат. И то я не получил от него ответа, ведь его губы уже на момент этого поцелуя были обескровлены, лишены тепла. А сейчас целую не я, целуют меня, по этой причине я немного сконфужен. Но ты возвращаешь меня из мира воспоминаний, заставляя вспомнить не только о твоем языке, так настойчиво исследующем полость рта, но и о мече, задевающем горло. Немного надавливаешь на лезвие, заставляя его оставить на аристократически бледной коже тонкий порез, и я, чувствуя, как шея начинает гореть от алых капель, впадаю в безумие, обхватывая обеими руками тебя за шею и начиная отвечать на этот поцелуй. Несколько неумело, действуя в принципе инстинктивно, а так же будучи ведомым приступом сумасшествия, стараюсь поймать своим языком твой язык, стараюсь показать, что я-достойный противник в этой борьбе, но ты в очередной раз даешь мне понять, что капитан и офицер-разные вещи, следовательно, и привилегии разные. Меня совсем не пугает то, что чем ближе я притягиваю тебя к себе за шею, тем сильнее лезвие впивается в горло, меня это напротив заводит и сводит с ума. Тебе приходится склониться надо мной еще чуть ниже в силу моего роста, но не думаю, что тебя этот факт сильно смущает. По крайней мере, я делаю такой вывод, исходя из твоих действий. Твоя рука медленно скользит под мой затылок, после чего резко сжимает его, заставляя немного отстранить голову от двери. Вместе с этим, ты немного отстраняешь лезвие от моего горла, оставив предварительно на нем пару тонких, но кровоточащих порезов, однако оружие ты не убираешь от меня вовсе. Вместо этого, отводишь локоть назад, и теперь острие клинка упирается прямо в яремную ямку на шее, заставляя меня судорожно вздрагивать, но отнюдь не от холода или страха. Подобные «игры» для меня не просто привлекательны и приятны, они меня возбуждают, но показывать тебе свое напряжение пока я не намерен. Ловлю себя на мысли, что хочу, чтобы острие меча не просто упиралось в горло, но и проткнуло его, чтобы горячая кровь окропила и шею, и само тело, обожгла все, заставляя трястись и от предсмертной агонии, и от экстаза. Следуя этому безумному наваждению, подаюсь вперед, углубляя без того дурманящий сознание поцелуй и заставляя острие сильнее впиваться в тонкую кожу, которая вот-вот просто лопнет. Ты понимаешь, что мне нужно, слишком хорошо знаешь мои ненормальные наклонности, но лишаешь меня этого удовольствия, опуская клинок ниже, тем самым разрезая низкую горловину моей водолазки. Не знаю, как ты, но я хочу действий несколько иного характера, более интимного, более извращенного, поэтому стараюсь тебя подстегнуть к подобным действиям, прекратив борьбу с твоим языком и с силой прикусив нижнюю губу, принявшись засасывать ее, будто рассчитывая в итоге придать ей синеватый оттенок. Не знаю, нравится тебе ли боль так же, как мне, но твоя реакция в любом случае дает желаемый результат. Резким и немного грубоватым движением руки, ты разрезаешь мою водолазку от горловины до самого низа, попутно задев грудь и оставив на ней неглубокий след от меча, после чего отводишь руку в сторону, будто боишься причинить мне очередную боль. Если ты считаешь, что это-боль, то ты глубоко заблуждаешься, ибо я нуждаюсь в большем. Пользуясь предоставленной возможностью, резко прижимаюсь к твоему телу, наматывая на запястье пряди длинных, светлых волос и не переставая целовать твои губы, кусать их, желая оставить после себя кровоточащие ранки. Думаю, мой рост все же начинает доставлять тебе некоторое неудобство, хотя я и не настолько ниже тебя, поэтому с затылка твоя ладонь медленно перемещается на плечо, сильно сжимаешь его и резко разрываешь наш поцелуй, выпрямляясь и поднимая подбородок. Не хочу выпускать тебя из объятий, именно по этой причине немного тянусь за тобой вверх, крепко сцепив пальцы в замок на твоем затылке и хищно, похотливо улыбаясь. Не без удовольствия отмечаю, что мои старания не напрасны, обращая взгляд на твои распухшие от поцелуя губы, украшаемые мелкими трещинками. Ты подносишь руку-протез к лицу и утираешься тыльной стороной ладони, к которой как раз и крепится лезвие, свои губы, смотря на меня свысока с нескрываемой ухмылкой. Вновь тянусь к твоим губам, надеясь продолжить это маленькое развлечение, но вместо этого ты сильнее смыкаешь пальцы на моем плече, резко разворачиваешься и, облокотившись спиной о стену, медленно скатываешься по ней на пол, утягивая меня за собой следом и усаживая на колени. Чувствуя напор твоей ладони на плечо, покорно устраиваюсь на твоих коленях, придвигаясь к тебе ближе, но не настолько, чтобы давать понять, чего именно я сейчас хочу. Хотя это и так давно понятно нам обоим. Обрывки водолазки все-таки мешают, по этой причине мне приходится все же разомкнуть объятия, чтобы избавиться от испорченной верхней одежды, а ты в это время, отпустив мое плечо, принимаешься отвязывать прикрепленный к протезу меч. Видимо, понимаешь, что он в какой-то степени будет мешать. Чтобы длинный бинт не сильно мешал, сжимаешь его край зубами, продолжая разматывать дальше, а я неотрывно наблюдаю за тобой, немного склонив голову на бок. Смотрю я относительно недолго на твое сосредоточенное лицо, поэтому вскоре взглядом медленно соскальзываю по твоему телу вниз, постепенно вместе с этим опуская подбородок, и, наконец, останавливаюсь на поясе, располагающемся поверх твоего кителя. Руки неосознанно тянутся сначала к самому поясу и, не встречая твоего сопротивления, резко опускаются ниже, забираясь под полы одежды. Однако именно тут ты перестаешь так упорно, в некоторой степени заботливо, развязывать бинт и резко хватаешь одну из моих рук, крепко сжав запястье. Кажется, лишение подвижности одной руки сказалось и на второй, так как другая рука моментально перестала предпринимать попытку добраться до твоих брюк, а я в свою очередь поднял на тебя глаза, хоть они и были прикрыты прядями длинных, доходящих до переносицы волос.
-Слишком инициативный и многое себе позволяешь,-с некоторой ухмылкой произносишь ты, не выпуская из зубов край бинта и с каждой секундой все сильнее и сильнее смыкая пальцы на моем запястье.
-Ши-ши-ши…так попробуй поставить Принца на место,-язвительно улыбаюсь я, приближая свои губы к твоим и наигранно дергая руками, хотя высвобождение не входит в мои планы.
Сильнее сжав зубами бинт, резко отводишь голову в сторону, тем самым окончательно разматывая ткань, после чего меч соскальзывает с протеза на пол, издавая тихий, приглушенный звон. Освободившейся рукой сжимаешь мою свободную руку, сводишь запястья вместе и, стараясь их удерживать при помощи лишь одной руки, другой принимаешься связывать их бинтом, затягивая его как можно туже, таким образом надеясь хоть как-то ограничить мои движения, постепенно выпуская со рта бинт. Я даже не дергаю руками, напротив, прижимаю запястья как можно ближе друг к другу, облегчая тебе задачу, тихо шишикаю, ощущая, как ткань передавливает кровоток, как начинают неметь пальцы. Убедившись, что мои руки лишены способности двигаться, отпускаешь мои запястья, затем проводишь ладонью, облаченной в перчатку, по моему обнаженному телу, пальцем касаясь свежего пореза на груди, после чего упираешься ладонью в грудь и укладываешь на пол. Сам же чуть отодвигаешься от стены, усаживаясь на пол сбоку от меня, вновь сжимаешь мои связанные руки и крепко прижимаешь их к полу, выше моей головы. Прежде чем вновь прижать ладонь к моему телу, хватаешься зубами за палец перчатки и медленно стягиваешь ее, после чего отбрасываешь в сторону. Чувствую, как губы пересыхают, пока наблюдаю за твоими действиями, поэтому быстро облизываю их и снова расплываюсь в улыбке. Избавив одну из рук от перчатки, внимательно смотришь сначала на мое лицо, затем опускаешь взгляд на губы, но и здесь твой взгляд останавливается не надолго, он скользит ниже. Шея с тонкими порезами, которые уже успели затянуться корочкой, грудь, на всю длину которой, до самого живота, тянется очередной след от меча. Пройдясь по всему телу взглядом, будто оценив его, решаешь теперь изучить его при помощи осязания, поэтому касаешься кончиками пальцев сначала моей щеки, медленно соскальзывая ими на губы, проводишь по их контуру, а я пытаюсь словить твои пальцы и вскоре, моя попытка оказывается успешной. Удается поймать губами указательный палец, после чего начинаю водить по его кончику языком, изредка прикусывая подушечку и слегка посасывая. Вид у меня сейчас, конечно, не достойный принца, но мысль о том, что задуманное, наконец, воплощается в жизнь, о том, что сейчас именно твои руки прикасаются ко мне, заставляет в этот момент плюнуть на свое королевское происхождение и на гордость. Подобная «игра» продолжается сравнительно недолго, ибо ты резко одергиваешь руку, тем самым «спасая» палец из плена моих губ, а я, не желая прекращения игры, пытаюсь чуть приподняться, тянусь за кистью руки с приоткрытыми губами. Прерываешь мои действия, сильнее сдавливая и прижимая к полу связанные руки, которые уже успели потерять чувствительность и заметно побелеть. Недовольно шикнув, вновь удобнее укладываюсь на полу, немного выгибая спину, будто ожидая прикосновений к своим ребрам, которые из-за подобного действия буквально светились через тонкую кожу. Вновь прикладываешь руку к моему телу, точнее, к шее, ласково водишь по ней пальцами и, натыкаясь на запекшуюся кровь на порезах, без промедления сдираешься корочки, раздираешь до крови, вызывая у меня тихий, безумный смех. Размазываешь кровь по шее, после чего склоняешься надо мной и прижимаешься к коже губами, языком слизывая кровавый узор, и я, ощущая, как твой горячий язык касается кожи, как он буквально сжигает ее, разрезает, начинаю смеяться громче, истеричнее, стараясь перебирать занемевшими пальцами и запрокидывая голову назад. На смену незамысловатым узорам, выводимым твоим языком, приходят сильные, грубые укусы, и в такие моменты мне кажется, что не даром акула является твоей коробочкой. Зубы впиваются в кожу шеи, оставляя небольшие кровоподтеки, а местами и вовсе открытые ранки, и все эти дурманящие сознание ощущения дают понять, что даже при желании терпеть все это мне очень сложно. Ощущается, как изнывает низ живота, как в брюках, не постыжусь это сказать, но становится несколько…тесно. Кажется, ты понимаешь мое состояние, но трудно судить о твоем возбуждении, даже создается впечатление, что пытки только начинаются. В достаточной степени поиздевавшись над моей шеей, оставив на ней несколько багровых отметин, а так же следов от зубов, все же решил перестать издеваться хотя бы над этой частью тела, кончиком языка скользнув по выпирающим косточкам ключицы, затем медленно провел языком по тонкому следу от меча на груди, слизывая постоянно выступающую из ранки кровь. Желая, чтобы эти прикосновения и пытки не заканчивались, выгибаюсь навстречу твоему языку, вбирая в легкие как можно больше воздуха, от чего ребра становятся еще более заметными, даже кажется, что они вот-вот порвут кожу. На смену смеха приходят глубокие, несколько судорожные и шумные вздохи, и от каждого прикосновения твоих губ к моему телу, от каждого скольжения языка по ране на груди, я запрокидывая голову назад, впиваясь ногтями в свои ладони, не ощущающие ничего. Ты изредка приподнимаешь подбородок, прекращая водить языком по ране, устремляешь взгляд на мое лицо, искаженное судорогой, следишь за тем, как поднимается кадык при сглатывании, затем смотришь, как расширяется грудная клетка при каждом глубоком вдохе. Сейчас я не могу видеть твоего выражения лица, но я уверен, что тебе нравится смотреть на меня, поэтому вновь касаешься кончиком языка пореза, ведешь им до самого пупка, заставляя меня в очередной раз хрипло, шумно вздохнуть. В этот момент в голове появляется безумная мысль, которой я все же решаю с тобой поделиться.
-Ску...Скуало…меч…,-позор, даже слов связать не могу, изложить элементарную мысль, поэтому говорю столь невнятно, несвязанно, но я уверен, ты поймешь меня.
Отстраняешь губы от моего тела, после чего отводишь взгляд в сторону меча, покоящегося на полу, тянешь к нему руку, временно отпуская мои запястья. Ты знаешь, я не стану сопротивляться, не предприму попыток убежать, просто даешь возможность мне немножко отдохнуть перед исполнением задуманного. Конечно, держать лезвие тебе не особо удобно, но все же ты смог приноровиться и сжать его в руке-протезе. Подносишь клинок к моему телу, упираешься острием в бок, заставляя меня немного втянуть живот и заглотнуть побольше воздуха. Медлишь, вглядываясь в очередной раз в мое лицо и будто желая убедиться в правильности понятых мыслей, однако я не вижу твоего взгляда, ведь моя голова запрокинута назад, веки плотно сомкнуты, а губы немного приоткрыты и растянуты в несколько нервной улыбке. Ты просто в очередной раз убедился, что сейчас принц в твоей власти, а твои догадки, даже если они вдруг ошибочны, не будут в любом случае осуждены или оспорены. Не получив от меня должного ответа, немного надавливаешь на острие, заставляя его проткнуть тонкую кожу, от чего слышится мой шумный вздох, а тело инстинктивно выгибается навстречу источнику боли. Видя мою реакцию, сильнее надавливаешь на лезвие, заставляя острие войти глубже под кожу, тем самым повреждая близлежащие сосуды и вызывая кровотечение. Ощущаю не только холодную сталь, касающуюся тканей, но и то, как кровь раскаленным потоком омывает сначала острие клинка, затем вытекает на поверхность раны, подобно кислоте буквально разъедая кожу. До сумасшествия приятное ощущение, заставляющее меня перейти чуть ли не на стон. Связанные, побелевшие руки беспомощно тянутся вверх, но ты не даешь им высоко подняться, крепко сжав их своей рукой. Пытка только начинается, это и так понятно. Убедившись, что острие меча вошло под кожу достаточно хорошо, ведешь рукой немного в сторону, разрезая попутно кожу и заставляя кровь идти обильнее, а меня-выгибаться навстречу лезвию сильнее, извиваться под стать змее. Меня всегда сводили с ума подобные игры, и сейчас, находясь в состоянии истерии, смешанной с извращенным экстазом, я даже не обращаю внимания на то, как громкий, ненормальный смех постепенно переходит в томные, протяжные стоны. Ты мучаешь меня, выводя кровавый узор на боку, периодически надавливая на лезвие и тем самым заставляя острие войти глубже под кожу. Я уже не знаю, черт побери, как себя вести в этой ситуации! Мало того, что я не могу, да я и не хочу что-либо предпринимать против твоих действий, так еще и дикое возбуждение, которое не только обостряет ощущения, но и лишает возможности долго терпеть. Твои действия, кажется, продолжаются целую вечность, и мои мысли настолько одурманены тобой и происходящим, что я перестаю чувствовать обжигающий кожу поток крови и то, как сталь, наконец, отстраняется от тела, оставив на нем узор. Кровавый узор, сделанный тобой и доказывающий, что отныне я принадлежу исключительно тебе во всех смыслах этого слова. Глубокие порезы есть ни что иное, как инициалы. Твои инициалы. Буквы, из краев которых продолжает литься кровь, окропляя живот и торс. Буквы, которые, надеюсь, навсегда останутся на моем теле, напоминая о тебе и об этом вечере. Отбрасываешь окровавленный клинок в сторону, затем проводишь рукой-протезом по кровоточащим буквам на моем боку. Твоя рука лишена тепла, она холодна, как и клинок, которым ты лишаешь жизней, поэтому ее прикосновение действует на меня несколько отрезвляюще, заставляет приоткрыть глаза и сквозь немного сбитую на бок челку устремить мутные взгляд в потолок. Медленно обводишь пальцем контур узора, размазываешь беспрестанно вытекающую кровь, затем скользишь ниже, к пресловутым брюкам. Быстро расправляешься с поясом, затем и с оставшейся одеждой и, замечая мое возбуждение, которое скрывать уже было просто невозможно, улыбаешься улыбкой, не предвещающей ничего хорошего. Все еще сжимаешь мои руки одной рукой, держа их в воздухе, другую руку-протез, выпачканную в королевской крови, кое-как, будто пересилив желание еще поиздеваться, отводишь от моего тела, затем принимаешься расстегивать ей свой пояс, находящийся поверх кителя. Чувствуя, что эта пытка на время закончилась, пару раз резко перемаргиваю и щурюсь, будто пытаюсь сфокусировать зрение, после чего немного приподнимаю голову и смотрю сначала на свое тело, украшенное кровавыми узорами, пытаюсь чуть приподняться, чтобы увидеть твои инициалы на своем боку, но мне это не удается сделать. Дело вовсе не в слабости, которую, возможно, должно испытывать тело при потере крови. По моим меркам эти потери минимальны, по крайней мере для моего организма, так что не этот факт не позволяет мне чуть приподняться. Сжимаешь мои связанные запястья крепче, после чего выворачиваешь руки так, что я не могу не лечь обратно от дикой боли. Именно это заставляет меня сначала зашипеть от неприятных ощущений, затем тихо, истерично засмеяться и вновь выгнуться дугой. Ты лишь изредка поглядываешь на меня, просто сейчас ты немного занят избавлением себя от лишней одежды. Пояс уже давно лежит в той стороне, куда был отброшен меч, плащ почти расстегнут, и теперь ты пытаешься кое-как его снять. В виду того, что одна из рук у тебя занята, этот процесс не может продолжаться, от чего ты недовольно фыркаешь. Не понимаю, если честно, что именно не позволяет тебя отпустить мои запястья, я ведь и так достаточно беспомощен в данный момент, к тому же, уж тебе ли не знать, что я не убегу ни при каких обстоятельствах. Не хочу тебя просить о том, чтобы ты отпустил меня, дабы я мог помочь тебе раздеться, по сей причине фыркаю и резко дергаю руками, стремясь ухватиться за ткань твоего кителя. Чуть приподнимаешь подбородок и с некоторым недоверием смотришь на меня. Именно в этот момент наши взгляды сталкиваются вновь. Мои глаза, как обычно, прячутся за челкой, пряди которой успели слипнуться из-за выступившего от всех этих сладостных пыток пота. Но тебе и не нужно видеть мои глаза, чтобы понять, что я хочу сказать.
-Без проявлений лишней инициативы,-чуть прикрыв глаза, отодвигаешься к стене, после чего тянешь меня за исстрадавшиеся запястья на себя, заставляя принять сидячее положение.
По инерции подтягиваюсь к тебе, сажусь рядом на колени, после чего медленно опускаю подбородок и устремляю взгляд на открывшийся участок тела, а именно-на грудь. Весь вид портит именно этот китель, от которого я намереваюсь тебя избавиться, как, в прочем, и от остальной одежды. Пару раз слабо дергаю руками, намекая на то, чтобы ты их отпустил. Недолго испытующе посмотрев на меня, вскоре разжимаешь пальцы, оставляя в покое мои несчастные, затекшие руки, а сам же сильнее прижимаешься спиной к стене, предварительно положив руку, лишенную тепла, мне на поясницу и подтянув к себе ближе. Ты не собираешься развязывать мои запястья, я на это и не рассчитывал в принципе. Конечно, связанные руки немного ограничивают мои движения, но меня это не особо напрягает, поэтому я, не теряя времени, обнажаю сначала одно твое плечо, наполовину стянув китель. Ты несколько лениво выползаешь из рукава, однако тут же опускаешь руку вдоль своего тела, упираясь ладонью в пол. От поглаживаний поясницы холодной рукой по телу невольно пробегают мурашки, а от струек крови, все еще стекающих из фигурного пореза вниз по животу к паху, прикусываю нижнюю губу, нервно посмеиваюсь. Убираю твою руку со своей поясницы, после чего обнажаю и второе плечо, в итоге избавляя тебя вовсе от верхней одежды. Наконец, я могу вволю полюбоваться твоим телосложением, однако созерцания для меня недостаточно, я должен дотронуться до этого тела, и плевать, что из-за туго перевязанных рук пальцы потеряли чувствительность!
Немножко приподнимаю подбородок и смотрю тебе в глаза, будто выпрашивая разрешение на то, чтобы прикоснуться к тебе, и разрешением на мои дальнейшие действия становится твоя странная ухмылка, а затем и пальцы руки-протеза, постепенно запутывающиеся в волосах. Широко улыбнувшись, резко подаюсь вперед и, прижав ладонь к твоей груди, припадаю губами к плечу, принимаясь выводить на нем языком узор, значение которого известно мне одному. Тепло твоего тела в какой-то степени согревает занемевшие пальцы, и я судорожно вожу связанными руками по твоей груди, будто хочу поглотить все то тепло, что ты буквально излучаешь, будто хочу согреться. Зарываешься рукой в мои волосы сильнее и, сжав тонкие, короткие пряди в кулак, немного тянешь их вниз, заставляя меня опустить голову вслед за твоей рукой. Выведя на твоем плече влажную дорожку, покорно опускаюсь ниже, попутно целуя каждый миллиметр желанного тела, при вдохе судорожно заглатывая воздух, а при каждом попадании сочащихся из узора на боку капель крови на без того изнывающую плоть, еле сдерживаю стоны. Опустившись чуть ниже, принимаюсь скользить губами по твоей груди, изредка касаясь кожи кончиком языка, иногда прикусывая сосок и оттягивая его зубами на себя. Я навряд ли услышу твои стоны, но я отчетливо слышу то, как участилось твое сердцебиение, чувствую, как сжимают и разжимают пальцы пряди волос. Тебе не нужно мне что-либо говорить, одного твоего жеста будет более чем достаточно, чтобы я исполнил любую прихоть. Сейчас меня радует то, что ты позволяешь прикасаться к себе, да и не просто прикасаться. Кажется, все твое тело сейчас отдано лишь мне одному, пусть и не надолго, но все же…Продолжая оставлять на груди влажные дорожки, ладонями спускаюсь ниже, к поясу твоих брюк, после чего дрожащими от нетерпения, непослушными пальцами пытаюсь избавить тебя от ненавистных остатков одежды. Видимо, тебя забавляют мои действия, а может даже доставляют некоторое удовольствие, так как до моего уха доносится тихий, немножко хрипловатый смешок, затем, крепко сжав пряди моих волос, заставляешь приподнять подбородок и смотреть тебе в глаза. Чувствую себя кроликом, гипнотизируемым удавом, поэтому неотрывно смотрю тебе в глаза, держа губы чуть приоткрытыми и даже не обращая внимание на то, как от губ тянется тонкая ниточка слюны вниз. Если бы меня сейчас кто-нибудь увидел, то, без сомнения, посчитали бы не принцем, а последней шлюхой, дешевой подстилкой. Конечно, этот несчастный долго после увиденного и не жил бы, но сам факт, что меня кто-то видел в подобном состоянии, сильно бы покоробил меня и мою честь. Хотя…разве я не наплевал на это все уже тогда, когда в моих мыслях поселился ты? Уже тогда моя репутация пошатнулась, к тому же, ты-свидетель того, как Принц способен унижаться. Сейчас мои действия полностью под твоим контролем, и надо признать, что если за мной и сохраняется титул принца, то ты…Ты никто иной, как король. Сжимаешь пряди волос сильнее и медленно приближаешь свое лицо к моему, после чего ловишь языком влажную ниточку, свисающую с губ, и именно в этот момент, наконец, слышится треск молнии брюк. Именно этот звук заставляет тебя оторвать взгляд от моего лица и опустить его вниз, чтобы в очередной раз убедиться в правильности своей догадки. Обращаешь внимание на то, что мои руки, нынче стаскивающие с тебя брюки, немного дрожат, а при каждом падении капли крови из раны на пах, живот буквально проваливается, от чего хорошо заметно каждое ребрышко, буквально просвечивающееся через кожу.
-Терпи, раз сам того хотел,-с некоторой издевкой проговариваешь ты, вновь впутывая пальцы в пряди моих волос и заставляя буквально улечься тебе на колени.
Твои слова меня почему-то задели, поэтому я стараюсь проявить какое-то сопротивление, начинаю недовольно шипеть, но это все напускное, и мы оба это понимаем. Спустя пару минут, избавляю тебя, наконец, от остатков одежды и, осознав, что сейчас все твое тело принадлежит мне не в меньшей степени, чем мое тело является твоим, на время прерываю дыхание, завороженным взглядом осматривая тебя. Насколько это возможно, приподнимаю голову, чтобы пройтись взглядом по обнаженной груди и, наконец, чтобы остановиться на твоем лице. Просто от осознания того, что мне предстоит, расплываюсь в дикой, несколько нервной улыбке, тихо, с долей истерики в голосе зашишикав. Что-то тормозит мои действия, ведь связанные руки так несмело тянутся к, пожалуй, самому сокровенному, но ты решаешь в этот момент будто «подбодрить» меня, чуть опуская подбородок и буквально рывком впиваясь в мои губы. От одного ощущения твоего языка, вновь скользящего во рту по нёбу, деснам, вновь чувствую безумие, которое не только течет по венам к сердцу. Это сумасшествие снова ударяет в голову, опьяняя и без того слабый рассудок и заставляя жить исключительно на чувствах, эмоциях, инстинктах. Именно это чувство заставляет меня осмелеть, от чего пальцы резко смыкаются на горячей плоти, заставляя тебя углубить поцелуй. Не знаю, насколько мои, возможно, нелепые действия доставляют тебе удовольствие, но зато я точно получаю какое-то специфическое наслаждение, ощущая болезненное покусывание губ, которым ты сопровождаешь поцелуй. Каждую мою попытку немного отстраниться и сделать хоть один глоток живительного кислорода ты прерываешь тем, что подтягиваешь к себе за волосы и, яростнее впиваясь в губы, сплетая языки, забираешь оставшийся кислород. Пхах, а я думал, что только у меня ненормальные наклонности. Возможно, именно недостаток воздуха, удушающая атмосфера, раскаленное и изнывающее от возбуждения тело заставляют меня периодически сжимать разгоряченную плоть, водить по ней пальцами, буквально выдавливая из нее капельки натуральной смазки. Я чувствую, как упорно ты сдерживаешь тихий стон, и именно мысль о том, до чего я могу тебя довести своими действиями, заставляет меня резко прекратить отвечать на поцелуй, более того, мне даже удается найти в себе силы, чтобы отстраниться от твоих губ. Твое возбуждение очевидно, но ты не желаешь это показывать, точнее, давать возможность услышать это, поэтому тут же закусываешь губу, недовольно, даже гневно взглянув на меня. Твое выражение лица меня забавляет, и кажется, что сейчас то время, когда жертве стоит снова стать охотником, поэтому я тихо, безумно шишикаю, низко опустив подбородок и устремив взгляд на пах. Отстраняю пальцы от твоей плоти, затем провожу ими по своему телу, размазывая кровь по животу, после чего вновь смыкаю испачканные пальцы на самом сокровенном, стараясь сжать, как можно сильнее, желая выдавить из тебя стон. Прокусываешь губу до крови, немного запрокидывая голову назад, однако до последнего держишься, не издавая ни звука, лишь пальцы нещадно путаются в прядях моих волос, другую же руку сжимаешь в кулак, да так сильно, что костяшки становятся белыми. Немного отодвигаюсь от тебя, окончательно укладываясь на твоих коленях, после чего тихо, издевательски шепчу, маньячно улыбаясь.
-Теперь, капитан, время меняться местами…хочу услышать твои стоны,-еле сдерживаю истеричный смешок, вымазывая твою плоть в собственной крови и кое-как сопротивляясь напору твоей руки, заставляющей меня опустить голову еще ниже.
Кажется, зря я выпалил подобную фразу. Услышав мои слова, ты резко опустил подбородок и с какой-то ненавистью взглянул на меня, после чего потянул за пряди волос, заставляя меня постепенно выпрямиться и принять сидячее положение на твоих коленях. Как придавленная змея или загнанная в угол кошка, начинаю шипеть то ли от боли, то ли от того, что мои планы сорваны подобной реакцией с твоей стороны, по сей причине вцепляюсь в твою руку, стараясь отстранить ее от волос. Как только наши лица оказались на одном уровне, подтянул меня ближе к себе, не отпуская волос, а другую же руку положил на мое бедро, немного сжав его и приподняв, при этом притягивая мое тело ближе к своему. Смекаю, к чему это все, и осознание того, что мне предстоит терпеть, заставляет мое лицо перекоситься от минутного ужаса. Странно, я ведь все это время стремился к подобному исходу, а сейчас меня одна мысль ужасает. Будто желая избежать подобной участи, приподнимаюсь на коленях, стараясь не соприкасаться с твоим пахом, все еще пытаясь разомкнуть твои пальцы, так плотно вцепившиеся в волосы. Неужели это и именуется страхом? Забавно, но, как вижу, его может познать даже Вария. Хотя это, скорее, страх перед чем-то неизведанным, ведь неизвестность всегда пугает. Что-то, что для меня до сих пор является загадкой, заставляет, судя по всему, испытывать подобное чувство. Признаться, мне хотелось бы, чтобы это ощущение продлилось еще пару мгновений, но оно покинуло меня так же быстро, как и нахлынуло. Моими попытками высвободиться и избежать участи, которую ты мне уготовил, ты любовался сравнительно недолго. Мимика постепенно разглаживается, хватка слабеет, даже тело, кажется, совсем обмякло. На смену шипению приходит тихий, безумный смех, после чего убираю руки от твоей руки, сжимающей пряди волос, обвиваю их вокруг твоей шеи и, касаясь кончиком носа твоего носа, держа губы приоткрытыми, постепенно сгибаю колени, опускаясь на твою разгоряченную плоть и мысленно давая себе обещание любым образом вырвать из тебя стон. Неужели я боюсь боли? Или что меня заставляет делать все так медленно? Так или иначе, но этот факт, судя по всему, не нравится нам обоим, поэтому ты, резко надавив на мое бедро, грубо вторгаешься внутрь тела, подтягиваясь к моему лицу стараясь поймать приоткрытые губы, с которых сорвался глухой, изумленный стон. Эта боль, что пронизала все мое существо, сильно отличалась от всех тех болей, которые я испытывал при увечьях. От каждого болезненного ощущения, от каждой травмы я всегда умудрялся получать специфическое удовольствие, своеобразный экстаз. Любое насилие, его любое проявление-наркотик для моего разума, тела. И даже если сложить воедино все те ощущения, что я испытал, начиная с самого детства и заканчивая моим нынешним возрастом, я не смог бы добиться такого эффекта. Я бы не испытал и сотой доли того, что испытываю сейчас, ощущая твою разгоряченную плоть внутри себя, чувствуя, как она буквально разрезает меня изнутри. Я готов кричать, не страшась поднять на ноги спящую организацию, проклинать тебя за то, что ты творишь со мной, с моим возбужденным, давно пошатнувшимся рассудком, и одновременно боготворить. Никто и ничто не заставляло меня так остро чувствовать себя живым, никакая боль не приносила мне такого безумного наслаждения. Тихий стон постепенно сменяется безумным, громким смехом, в тональности которого отчетливо прослушивается истерия, играющая одну симфонию с дикой болью и острым, ни на что не похожим удовольствием. Ты не даешь мне перейти с этого смеха параноика на крик, грубо затыкая мой рот глубоким, требовательным поцелуем, и я не в силах сопротивляться твоим губам. Холодные, лишенные тока крови пальцы вплетаются в пряди белоснежных волос, а губы судорожно двигаются в такт твоим губам, выливая сквозь поцелуй все ощущения, испытываемые мной на данный момент. Ты не собираешься меня жалеть, ты совсем не думаешь о том, что творится внутри моего тела, раздираемого на части тобой. Несмотря на то, что твоя плоть, благодаря моим стараниям, была обильно смазана моей кровью, вход все же получился слишком грубым, так что без боли и кровотечения, естественно, не обошлось. Мышцы, которые буквально горят от боли, напрягаются, и ты, будучи зажатым внутри, в отместку прокусываешь мою нижнюю губу до крови, придавая поцелую железный привкус. Я захлебываюсь в ощущениях и крови, как-то жалобно мыча сквозь поцелуй, но не смею ни в коем случае его прерывать. Ты впиваешься пальцами в мои бедра, намереваясь если не разодрать их, то как минимум оставить синяки, но я не понимаю, что таким образом ты хочешь заставить меня немного расслабиться. Я совсем чуть приподнимаюсь на коленях, надеясь хоть как-то избавиться от ощущения «инородного тела» внутри себя, но в ответ на мое действие ты вновь с силой дергаешь меня за бедра на себя, мстительнее вторгаясь в без того исстрадавшееся тело, разрывая напряженные до нельзя мышцы. Я не выдерживаю, резко разрываю поцелуй и, запрокидывая голову назад, выгибаясь дугой, издаю громкий, протяжный стон, зажмуривая глаза до появления в уголках капель слез. Я плачу от боли? Нет, не так…я вообще могу плакать??? Именно эта мысль промелькает в моем затуманенном похотью, медленно покидающем тело разуме, когда я ощущаю влажную дорожку на своей щеке. Хищно улыбаясь, ты слизываешь соленую капельку, любуешься моим лицом, искаженным от нестерпимой, острой боли и, как ни странно, не затыкаешь мне рот, будто тебе совсем наплевать на то, что мои стоны разбудят организацию. Ты прислушиваешься к моим стонам и выкрикам, чутко улавливая смену интонаций в голосе, периодически двигая бедрами и проникая в мое тело глубже. Кажется, ты совсем не желаешь выходить из меня полностью, даже наоборот. Стоит мне найти в себе силы и немного приподняться, как последующий толчок с твоей стороны становится жестче, грубее, а проникновение-глубже, терзая внутренности. Несомненно, кровь-лучшая смазка, и лишь ее наличие хоть как-то смягчает твои движения внутри меня, но этого недостаточно. Мое тело никак не может привыкнуть к тебе, поэтому мышцы, будучи разодранными до крови, все еще напряжены и сильно задерживают твои толчки. Твоя хищная улыбка становится какой-то нервной, даже болезненной, и ты, зажмурившись, буквально вгрызаешься в мое плечо, вновь стараясь протолкнуться в мое тело. Я понимаю, что сжимая мышцы, делаю себе хуже, но все же ловлю себя на мысли, что мне это чертовски нравится-чувствовать эту особую боль, причиняемую именно тобой. Ощущение зубов, мертвой хваткой сомкнувшихся на плече, вносит какой-то определенный цвет в яркую, броскую палитру, состоящую из красок боли и извращенного наслаждения, и я буквально тону в нахлынувших на меня эмоциях, постоянно выливающихся то в смех, то в крик, то в стон. Я хочу ощущать эту боль снова и снова, и именно это ненормальное желание заставляет меня немного приподняться и резко опуститься на твою плоть до самого основания, а ты, в свою очередь, продолжаешь нещадно кусать мое плечо, позволяя алым струйкам окроплять и без того разгоряченное тело. Очередной удар по моему воспаленному, доведенному до исступления рассудку, и я хочу снова закричать, но на этот раз ты прерываешь мою попытку издать какой-либо звук. Губы, раскрытые в немом крике, плотно зажимает твоя ледяная ладонь, а пальцы твоей другой руки впиваются в бедро, грозясь оставить на коже не только синяки, но и кровоточащие ссадины от ногтей. Мое тело, пронизываемое тысячами иголок, расслабляется буквально на секунду, позволяя тебе глубже войти, но тут же кольцо мышц сжимается, не желая тебя выпускать. Пальцы ладони, плотно прижатой к моим губам, впиваются в скулы и до боли сжимают их, таким образом заставляя меня расслабиться. Я закатываю глаза и, поддаваясь животной сущности, которая, определенно, живет в каждом из нас, пытаюсь подстроиться под ритм, упорно задаваемый движениями твоих бедер. Сначала неуверенно, немного сбиваясь, я пытаюсь двигаться с тобой в один такт. Твой темп, мучительно медленный в начале, нарочно испытывающий терпение, с каждым новым входом в меня становится быстрее, а толчки, в свой черед, жестче. Я чувствую, что еще пара таких движений, и я окончательно потеряю чувство реальности. Все же уловив этот безумный ритм, я, наконец, вступил в этот жаркий, развратный танец, который могут исполнять только тела, слившиеся воедино, а прекрасный аккомпанемент всему этому составляют мои почти слышные полустоны-полувсхлипы сквозь ладонь, которые периодически сменялись смехом, чуть ли не переходящим в рыдания, и твое хриплое, утробное рычание. Не выдерживая дикий темп долго, резко зажмуриваюсь и, чувствуя, что издать восхищенный стон, исполненный неописуемым экстазом, не удастся из-за бескровной ладони, прижатой к губам, подаюсь вперед, упираясь лбом в твое плечо и изливаясь на тело. Для первого раза я держался долго, даже слишком долго, но слишком мало, чтобы ты смог насытиться. Ты ухмыляешься, ощущая горячую, вязкую жидкость на своем теле, но не останавливаешься ни на секунду, продолжая зажимать мне рот и все еще двигаясь внутри меня. Жар, кажется, начинает постепенно покидать мое тело, и теперь меня пробирает легкая дрожь. Возможно, это связано с некоторой усталостью, или все же с тем, что я все еще ощущаю тебя, и каждое твое движение отдается звоном в ушах. Кажется, твои толчки заменили мне удары сердца, потому что именно сейчас я живу только за счет того, что чувствую тебя каждой клеточкой своего изможденного, окропленного уже засохшей кровью тела. Последние толчки, настолько глубокие, что угроза потерять сознание становится как никогда реальной, и я ощущаю огненную волну, прокатывающуюся по всему телу. Волна божественного, неописуемого экстаза, заставляющего мое тело трепетать, а разум-вновь утопать в ощущениях. Ты, отстранив губы от моего плеча, оставив на коже кровоточащий след от зубов, расслабляешься и, хрипло и глубоко вздохнув, убираешь, наконец, ладонь от моих приоткрытых губ, после чего кладешь руку на бедро и прижимаешь к себе. Я, жадно глотая открытым ртом воздух и наполняя легкие кислородом, еле разлепляю веки и, убеждаясь, что не вижу ничего, кроме расплывчатого силуэта твоего плеча, зажмуриваюсь снова, пытаясь, наконец, подавить гул в ушах. Сквозь пальцы, запутавшиеся в твоих белоснежных волосах, изредка пропускаю шелковистые пряди, иногда, находя в себе силы, слабо сжимаю их. Во время секса люди могут шептать не только отвратительные, пошлые вещи, чтобы раззадорить партнера. В этот период мы можем сказать то, чего никогда не сказали бы при других обстоятельствах, и я, не успев привести мысли в порядок, приоткрываю губы и, прижавшись ими к твоему уху, начинаю что-то нашептывать тебе.
-Скуало, я…,-чувствую, что воздух заканчивается слишком быстро в легких, от чего перевожу дыхание, делая глубокий вдох.
Поток живительного кислорода действует отрезвляюще, расставляя все мысли на свои места, и теперь, более-менее отойдя от недавнего оргазма, я осознаю, что я вот-вот натворю. Мысли одна за другой сменяют друг друга, сталкиваясь в потоке информации и отдаваясь болью в висках и тяжестью в затылке. Нет, я допустил слишком много ошибок за сегодняшнюю ночь. И сейчас я чуть не совершил главную, фатальную ошибку. Я как-то нервно сглатываю, после чего начинаю тихо, истерично смеяться, и мое странное поведение заставляет тебя скосить вопросительный взгляд на меня.
-Я хотел сказать, что для удовлетворения физических потребностей ты не такая уж плохая игрушка,-издевательски усмехаясь, шепчу тебе на ухо, и, раздражающе шишикая, провожу кончиком языка по мочке, после чего резко отстраняю от тебя свое лицо и смотрю прямо в глаза самым надменным, презрительным взглядом, с каким только представители королевских кровей смотрят на обычную беспородную тварь.
Видимо, я все-таки задел тебя за живое, ведь мне, переборов себя и чувства, которые одолевали меня весь этот вечер, удалось изречь подобную фразу настолько правдоподобно, что все то, что было до этого-все мои взгляды, стоны, действия-казалось нынче не более чем хорошо проработанной театральной постановкой для достижения главной цели. Ты стискиваешь мои бедра и скрипишь зубами от злости, буквально сверля меня взглядом, и я вижу, что ты сейчас еле сдерживаешься, чтобы не врезать мне как минимум. Причем желание измолотить меня за подобные слова-это цветочки, я в этом уверен.
-Похотливый королевский выблядок,-все же успокаиваешься и, прикрыв глаза, процеживаешь это ругательство сквозь стиснутые зубы, после чего ослабляешь хватку и вовсе отпускаешь меня.
Я сжимаюсь внутренне от сказанных тобой слов и от осознания, что я разрушил безвозвратно ту хрупкую связь, что смогла установиться между нами, но не показываю этого, понимая, что если бы все было иначе, я бы навсегда оказался в плену. В твоем плену. Я боюсь от тебя и дальше зависеть, поэтому хороню все свои чувства, натягивая привычную маску лицемерия и презрительного отношения к недостойным, безродным отродьям. Прикрыв глаза и самодовольно усмехнувшись, я встаю с твоих колен и, немного покачнувшись из-за усталости, все же выпрямляюсь, после чего хватаюсь зубами за узел бинта на руках и резким движением развязываю его. Кое-как размотав его, буквально выплевываю ткань в твою сторону и, потерев занемевшие запястья, возобновляя и разгоняя кровоток, собираю вещи с пола и принимаясь их натягивать на себя. По крайней мере, белье и узкие штаны. Затягиваю туже ремень и, поправив съехавшую на бок диадему, грозящуюся вот-вот выпутаться из прядей светлых, слипшихся от пота волос, прячу руки в карманах, после чего, пересилив себя и не взглянув в твою сторону, иду к двери, отпираю щеколду и выхожу в коридор, будучи уверенным, что дойду до своей комнаты незамеченным и ни единая душа не приметит того, что ты сотворил с моим телом. Я останавливаюсь около двери, ведущей в мою комнату, некоторое время смотрю на нее, но потом резко отхожу, направляясь в сторону душевой. Дохожу до нее, запираюсь и, сбрасывая с себя скудные остатки одежды, встаю под холодные струи воды, принимаясь тщательно смывать запекшуюся кровь, смывать твой запах, которым пропиталось мое тело, воспоминания, связанные с сегодняшней ночью. Я убеждаю себя в неправильности всех тех чувств, которые я испытывал к тебе все это время, упорно доказываю самому себе, что все то, что я ощущал-лишь потребность в физической близости, а не так называемая «любовь». То, что произошло с нами-всего лишь секс, и ни о каких отношениях не может быть и речи, причем я сам своими же умозаключениями убеждал себя в правильности принятого мной решения. Нам обоим это не нужно, это будет лишь мешать нашей работе. К тому же…ты и так слишком многое видел за сегодня, поэтому следует закопать эти воспоминания, спрятать их в самом отдаленном уголке души, а зародившееся чувство-забить до полусмерти, растоптать, что я и сделал. О тебе и о том, что произошло, останется лишь одно упоминание-твои инициалы, любовно вырезанные на моем боку, которые, непременно, останутся на долгие годы. Каждый раз, прикасаясь к ним пальцами, я невольно буду окунаться в ту атмосферу, я невольно буду окунаться в ту атмосферу, которая царила тогда, вспоминать искру, что загорелась между нами в то мгновение, и каждый раз я буду корить себя за произошедшее. Ты-страшный наркотик, но я сильнее. Я буду страдать, я буду изнывать от жуткой ломки, выворачиваться наизнанку, но я отвыкну, ведь я-Принц, и в этой жизни ни в ком не нуждаюсь…

@темы: фанфики, Squalo/Belphegor

---

немного арта реборна ^^

+ 41

@темы: арт, реборн, аниме

---

*понеслась душа в рай*

@темы: аниме

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Что случается в дождь

Название: Что случается в дождь
Автор: Лэрт Раота (miralissa)
Фэндом: D.Gray-man
Пейринг: Юллен
Жанр: роман
Рейтинг: PG-13
Состояние: завершен
Размер: мини
Дисклеймер: герои не мои.
Предупреждение: ООС.)))))

С днем рождения, Канда!)))

Сильный летний ливень застал Аллена в лесу, недалеко от Ордена, куда в последнее время экзорцист часто ходил гулять и тренироваться. Почему-то одиночество и компания деревьев сейчас были для него предпочтительней, чем веселая болтовня Лави или мягкая забота Лины. И уж, конечно, предпочтительней ледяного презрения Канды, вечно смотрящего на него, как на горстку мусора.
Канда… высокомерный ублюдок, мизантроп и вечное проклятие Уолкера. Казалось бы, какое ему, Аллену, дело до этого грубияна? А вот есть – и все тут!
Уолкер вздохнул, поднимаясь с быстро намокшей травы. Хорошо, что дождь пошел. Может, свежая влажность поможет отвлечься от бессмысленных вздохов по несбыточному. Все равно ведь, если Канда только узнает, какой он, Уолкер, извращенец, он его просто убьет. Хотя бы за то, что посмел хотя бы в мыслях желать его.
Плохо… тоскливо так и ничего не хочется. Ни говорить, ни общаться, ни веселиться. Даже есть не хочется.
Поэтому, нечего, чтобы его видели в таком состоянии, а потом с вопросами приставали. Лави с него живого не слезет, пока не вытрясет в чем дело. Да и Линалли тоже… мягко, тихой сапой, а все выведает, он даже оглянуться не успеет. Ну, а если они еще оба на него насядут одновременно…
Аллен содрогнулся. С неистребимым стремлением друзей творить добрые дела и сеять разумное, доброе, вечное, он ясно видел их следующий шаг, сделанный исключительно в порядке взаимопомощи. Вот они вдвоем, обуреваемые вселенским сочувствием к нему, Уолкеру, наперегонки бегут «поговорить с Кандой и открыть ему глаза»... Вот перекошенное лицо Канды, на котором глубокий шок сменяется не менее глубоким отвращением… Вот выхваченный из ножен Муген и большая дыра в его, Уолкеровском туловище, обрамленная еще десятком таких же отверстий поменьше…
И рыдающая Линалли на его похоронах…
Уолкер, сам ошеломленный от таких ярких образов, потряс головой, стряхивая капли дождя, который усиливался с каждой минутой. Нет уж, таких неприятностей доставлять своим друзьям и Канде он не намерен. А, значит, надо как можно тщательнее скрывать свое отношение к мечнику. Никто ни в коем случае не должен узнать…
Аллен, не обращая внимания на дождь, побрел к высоким деревьям, чьи сплетенные кроны давали очень неплохое убежище от падающей с неба воды.
Уолкер, вздохнув, прислонился спиной к теплому стволу, приготовившись к долгому ожиданию. Мало того, что так погано, да еще и с Чистой Силой проблемы. Почему-то она его через раз слушается, и сосредоточиться никак не удается, как положено. В общем, точно говорят: сеть порвалась – жди новых дыр. Одна неприятность так и тянет за собой другую.
Следующее мгновение показало, насколько верны и правильны были мысли несчастного и отбившегося от коллектива Черного Ордена экзорциста, ибо плечи обалдевшего Аллена обхватили длинные пальцы в черных перчатках, а знакомый до отвращения голос интимно прошептал прямо в ухо:
- Почему ты тут скучаешь совсем один? Может, помочь тебе развеяться?
- Тикки, сволочь! – Уолкер отскочил от кудрявого Ноя, сразу пытаясь активировать Чистую Силу. По закону подлости, сработавшему с блеском, Чистая Сила активизироваться не пожелала, лениво проигнорировав занервничавшего от такого предательства хозяина, что не ускользнуло от внимания Удовольствия Ноя. – Ты здесь вообще откуда?
- Я почувствовал, что моему мальчику плохо и одиноко, - Тикки явно издевался, но Уолкер слегка помрачнел: надо же, этот Ной попал в точку. Неужели, у него все на лице написано?
- Заткнись, идиот! Я не твой мальчик, не мечтай! – запальчиво крикнул Уолкер, пятясь все дальше, пока не уперся спиной в ствол толстого дерева, по густым листьям которого барабанил дождь, хотя ни одной капли пока не просочилось вниз.
- Я соскучился по моему малышу! – Ной, словно не слыша возмущения экзорциста нарочито горько вздохнул, снова приближаясь к Аллену, который в этот время снова и снова пытался пробудить свою Чистую Силу. Уолкер прекрасно знал, насколько опасен может быть обманчиво дружелюбный Микк. – Может, поиграем?
Руки Тикки обвились вокруг талии Уолкера, плотно прижимая его к дереву. Аллен изо всех сил пытался освободить прижатые к бокам конечности, чтобы треснуть наглого пошляка по его холеной роже, но сил у Ноя, конечно же, было больше, да и проблем с Силой у него тоже не было, в отличие от невезучего экзорциста.
- Убери руки, сволочь! – заорал Аллен, но его тотчас же заткнули жестким поцелуем, что было просто нестерпимо мерзко. Насильно, да еще и тот, от кого просто тошнит!..
- Ай, ты что делаешь, малыш? – Тикки дернулся, слизывая кровь с прокушенной Уолкером губы. – Не стоит так ломаться, а иначе я могу быть и не таким нежным…
В голосе Микка звучала нешуточная угроза, а в золотистых глазах вспыхнули сумасшедшие искры, напоминая замершему Уолкеру о том, с кем он имеет дело.
- Пусти немедленно, убью! – Аллен смотрел прямо в глаза врагу, снова и снова пытаясь вызвать Чистую Силу, и все больше убеждаясь в тщетности своих усилий. Помощи было ждать неоткуда, Аллен знал, что здесь, довольно далеко от замка, да еще и вечером, никого не бывает, да и, если бы кто-то забрел, вряд ли бы смог помочь справиться с таким сильным врагом, как один из Ноев. И, если эта извращенская скотина настроена серьезно, то он, да еще и без Чистой Силы, представляет из себя легкую добычу для Ноя. Ни фига, он зубами его загрызет, до последнего будет сопротивляться… потому что… Канда…
Только бы Канда не узнал, а то потом будет презирать до глубины души за слабость и слюнтяйство.
Аллен удвоил сопротивление, напрягаясь изо всех сил, чтобы хоть одну руку освободить. Судя по всему, убивать его Ной не собирался… пока. А вот повеселиться по-другому вполне был не прочь, судя по его похотливому взгляду и жадным рукам, которыми он ощупывал Уолкера.
- Ну же, малыш, не артачься, - бормотал он, улыбаясь своей безумной улыбкой. – Обещаю, нам будет весело… тебе понравится, обещаю.
- Оставь… меня… в покое… - Уолкер чувствовал, как Ной применяет свою Силу, и с ужасом понимал, что слабеет и не может сопротивляться… - Отвали… скотина…
- Тебе, кажется, ясно сказали отвалить, - внезапно раздавшийся знакомый голос за спиной холодом обдал нервы. – Руки убрал, тварь.
- Канда… - потрясенно произнес Аллен, сбрасывая с себя разжавшиеся от удивления конечности Ноя.
- Отойди подальше, Мояши, - льда в голосе Юу было столько, что вполне бы хватило на сотворение небольшого айсберга. И сразу же, без перерыва:
– Первая иллюзия, адские жуки!
Мгновенно появившиеся существа, олицетворяющие одну из ипостасей Чистой Силы Канды вылетели словно из ниоткуда – так быстро произошла активация. Ной был вынужден отскочить от Аллена и потратить несколько мгновений на материализацию тизов, которые тотчас же ринулись к экзорцистам.
Аллен снова выкрикнул заклинание, понимая, что Канда сам, как бы он ни был силен, с Ноем не справится. Он помнил, что они сделали с генералом Йеггором и с Дейсей. Свести с ума, выжечь внутренности, полностью подчинить разум и уничтожить тело – все это легко могли представители этого семейства. И пусть сейчас рядом с Тикки не было Роад, но физически уничтожить и его, и Канду он мог довольно легко.
Все происходило так быстро, что Аллен успевал замечать только вихрь каких-то движений и свист Мугена. Наверное, от отчаяния, ему, наконец, удалось активировать свою Чистую Силу и он бросился навстречу Тикки, наперерез Юу.
Однако Ной, сразу смекнув, что сейчас, пожалуй, победа будет не на его стороне, быстро растворился в воздухе, успев выкрикнуть на прощание какие-то похабно-невнятные угрозы.
Неожиданно наступила звенящая тишина, только дождь продолжал шуметь, падая на листья и траву.
- Канда… ты здесь откуда? – вообще-то надо было бы поблагодарить, но Уолкер очень сомневался в том, что его благодарности будут приняты мечником. Канда всегда делал то, что хотел и должен был, и никогда не ждал за это благодарностей, почитая лишние слова слабостью и ненужной тратой времени.
Мечник презрительно дернул плечом, показывая всю глупость Алленовского вопроса и молча смотрел на Уолкера – пристально, не мигая. Как змея.
Аллену внезапно стало неуютно от этого взгляда, особенно, в свете его недавних мыслей и опасений. Даже противная ситуация с Ноем ушла на второй план, заставляя мысли вращаться вокруг его отношения к мечнику и фиксируясь на том, как бы не выдать себя и не показать свою испорченность предмету беспокойства и ночных терзаний.
Но и уходить вот просто так не хотелось: в кои-то веки они одни, без толпы разнимающего народа вокруг, и Канда не орет на него и не угрожает своим дурацким Мугеном. Да и то, что он спас его от домогательств ненормального Ноя тоже грело душу, хотя, как уныло одернул себя Аллен, плевать Канда хотел на спасение его, Уолкера. Его гораздо больше интересовала потасовка с Ноем. И то, что Ной, к огорчению мечника сбежал, а он, Аллен, полез в драку, которую Канда считал своей, тоже оптимизма не прибавляло.
- Ты чего так… смотришь? – тихо пробормотал Уолкер. В конце концов, надо же было что-то сказать, раз Канда, как всегда, язык проглотил. Хотя… ой, нет, кажется, он собирается что-то сказать… и он очень зол…
- И какого черта ты сюда поперся, идиот? – мечник, как всегда, выражал свои мысли четко и ясно, не заморачиваясь на вежливости, особенно, если дело касалось мелкого Мояши. – Только полный тупица будет таскаться по лесам в одиночку, зная, как активизировались придурки Нои! Лес здесь не из трех деревьев состоит, я пока тебя нашел, тоже проплутал по этим оврагам долбанным! Если ты думаешь, что у меня на тебя поисковый маячок в мозгу встроен или я тебя по запаху нахожу, то ты еще тупее, чем я думал! А если бы я не успел или пришел на полчаса позже? Знаешь, что бы с тобой было, имбецил хренов? Или ты только и мечтаешь оказаться подстилкой этой твари? Впрочем, чего взять с недомерка?
Высказав все это ошеломленному Аллену Канда повернулся и целеустремленно двинулся с места происшествия, что-то зло шипя сквозь зубы и отмахиваясь от крупных капель, все еще падающих с неба.
- Стой! – Уолкер отмер и, догнав мечника, схватил того за рукав. – Канда… значит ты… ты не случайно тут… ты меня искал?
Недоверие в голосе Аллена было таким явным, что Канда аж рыкнул от раздражения.
- Нет, блин, просто так тут ошиваюсь, мне больше заняться нечем, тч!
- А откуда ты узнал… ну, что я тут?.. – Уолкер умел быть въедливым, особенно, когда дело касалось вопроса о Канде.
- Да отстань от меня уже, Шпендель! – Канда нервно отвернулся, понимая, что Уолкер не отстанет.
- И все-таки? – Уолер постепенно приходил в себя, решив, во что бы то ни стало, узнать все подробности. – Канда… скажи.
- Линалли сказала, - процедил с неохотой мечник, всем своим видом показывая, что разговор он продолжать не хочет и не будет, а кто его станет доставать, тот получит по наглой, отмеченной шрамом морде.
- А она откуда знала, что я здесь? – Уолкер недоуменно потряс головой, не выпуская однако рукав форменного камзола Юу.
- А я почем знаю? – буркнул мечник, пытаясь выдрать ткань из цепких пальцев. – Сам у них с тупым кроликом будешь спрашивать… примчались ко мне как два идиота, болтали что-то про «бедняжку Аллена» и «открыть глаза»… чушь какую-то. Я сразу сюда пошел, потому что опасно быть одному да еще и так далеко уходить. Все? Вопросы, надеюсь, исчерпаны?
- Не совсем, - Уолкер воспрянул духом, видя, что Канда сейчас не настолько зол, чтобы пристукнуть его на месте, да и вообще, еще и на вопросы отвечает, вот дела! – Я хочу спросить, почему ты сюда пришел? И не надо отмалчиваться, Юу!
- Не смей называть меня по имени! – привычно вскинулся мечник, глядя на пальцы Уолкера на своем рукаве, но уже не делая особых попыток освободиться. – Надоело! Я и так тут с тобой заболтался!
- Ответь! – настаивал Уолкер, понимая, что сейчас он как никогда близок к драке уже с разозленным Юу. Но уйти вот так, оставив нерешенными самые важные для него вопросы, он просто не мог. – Канда… скажи, почему?
- Блин, как же ты меня достал, тупой недомерок! – Юу резко выдохнул, словно перед прыжком в холодную воду, а, в следующее мгновение, склонившись к Уолкеру, поцеловал его, притронувшись твердыми, четко очерченными губами к губам впавшего в ступор седого экзорциста. Еще раз почти неслышно вздохнул, собираясь отстраниться.
Но вдруг Уолкер, сам от себя не ожидая такой реакции, крепко обхватил мечника за пояс, притягивая к себе и приоткрывая губы для более глубокого поцелуя, который не замедлил состояться.
На закрытые веки падал дождь, капли текли по бледным лицам, затекая за шиворот и расползаясь влажными пятнами по сукну камзолов, мокрые руки прилипали к мокрой же ткани… А они целовались – долго, не чувствуя больше ничего, кроме тепла слегка подрагивающих губ и ошеломляющего чувства полета.
- Хватит торчать под дождем, - Канда с неохотой оторвался от совершенно впавшего в нирвану Уолкера. – Пошли домой уже… сушиться…
- Идем, - покладисто кивнул Аллен, улыбаясь до ушей. – Канда… а что дальше… ну, с нами?
- Не знаю, что дальше, Шпендель, - Канда опять нахмурился, тщательно скрывая довольный блеск в глазах. – Но то, что я сейчас проведу беседу с твоими сердобольными друзьями – это точно.
- А их-то за что? – воскликнул несколько встревоженный будущей участью Лави и Линалли Уолкер. – Они ничего такого не сделали… наоборот… Канда, я так рад…
- Это, конечно, очень умиляет, Мояши, - Канда пятерней откинул прилипшую челку со лба Аллена. – Но вот лезть в мои дела я никому не позволю. И слушать про то, как я «нечутко отношусь к несчастному Аллен-куну, который не спит, не ест и чахнет день ото дня» я больше не намерен. Не хватало еще, чтобы меня обвиняли в твоей преждевременной смерти от голода.
- Блин, они таки сделали это! – простонал Аллен, утыкаясь лицом в плечо Канды. – Ну, какого черта! Им что, своих дел мало!? Канда… это не так! Вернее, не совсем так…
- Что значит «не так»? – лицо Юу посуровело, а взгляд стал колючим и злым. – Значит, ты не… тебе все равно? Чертов Мояши, я тебя, и правда, прирежу!
- Да нет же, - Аллен мягко улыбнулся, осторожно обхватывая ладонь мечника своей. – Просто… я с ними тоже поговорить собирался, чтобы не лезли не в свое дело, но, как вижу, не успел. Но… ну и ладно, Канда, пусть их… Это же хорошо, что так получилось и ты пошел меня искать. Иначе, кто знает, что могло бы быть…
- Я знаю, Мояши, - голос мечника опять стал ледяным. – И, если ты и дальше собираешься шляться по всяким закоулкам, где тебя будут хватать за задницу всякие козлы, то – вперед! Больше я тебя спасать не буду. Просто пристукну где-нибудь в углу сам, чтоб нервы не мотал… ты чего хихикаешь, мелочь?
- У тебя – нервы? – Аллен засмеялся уже в голос. – Вот теперь я верю, что ты… что я… в общем, что все будет хорошо!
- Угу, болтай побольше, - проворчал Канда, утаскивая Уолкера под деревья. – Пока ты тут болтал, все равно промокли уже насквозь.
- И что? – вредности в голосе Уолкера не было предела.
- Нечего время зря терять, - туманно объяснил Канда, прижимая коллегу к дереву. – А то еще опять впадешь в депрессию.
- Впаду, конечно. Теперь это только на твоей совести, Канда, - успел пробормотать Уолкер, прежде чем мечник снова поцеловал его. – Так что, теперь следить за мной ты просто обязан.
- Завел себе питомца, блин. Только этого мне не хватало, - Канда фыркнул, проводя ладонью по мокрой щеке Аллена.
- Не хватало, само собой, - нахальный Мояши потерся щекой о протянутую ладонь. – Зато теперь тебе не будет так легко жить. Уж это я тебе обещаю!
- Мог бы и не говорить, - Канда слегка усмехнулся, снова наклоняясь к влажным, чуть подрагивающим губам. – То, что от тебя одно беспокойство, я понял в первую же минуту знакомства. Жаль, тогда тебя не прибил. А теперь, чего уж…
… Шел теплый летний дождь, остужая разгоряченные губы.

@темы: фанфики, юлен

---

Devil May Cry 5

@темы: клипы